Семейка
Шрифт:
Когда он открыл дверь выйти из комнаты матери, пришлось замереть на секунды:
– Сам можешь не возвращаться. Пока не позову.
Безродный художник – и наедине с маменькой? Хотелось возмутиться, но сил после прочитывания маменькой его памяти не осталось. Да и впервые, что ли… Адриан Николаевич собрал всё своё терпение и осторожно закрыл дверь. Спустился к площадке между лестницами. Шагнул к окну, чтобы снова увидеть заснеженный сад. Увидел и тут же забыл о нём, поглощённый своими мыслями. Покачал головой. Возмущение стихло, когда он вспомнил голос маменьки. Леденяще спокойный.
А если это так?
Адриан Николаевич внимательно посмотрел на дверь в самое тёмное помещение в доме. Нет, правда. А если маменька задумала…
И он решительно зашагал к страшному коридору, настраиваясь, что пройдёт его безо всяких непредвиденностей и живым покинет её.
За входную дверь особняка он буквально вывалился. Пришлось прислониться к ней спиной и отдышаться, ловя языком мохнатые снежинки и бездумно следя, как они упрямо валят на землю, и так скрытую снежным покровом. От крыльца плохо расчищенная тропа вела в две стороны – к воротам поместья и к домику Игоря. И почувствовал благодарность к маменьке, что она заставила его выйти на улицу. Здесь свежо и спокойно.
Мог бы тому Игорю и позвонить. Смартфоны есть почти у всех. Кроме маменьки. Создать щит между своей силой и телефоном для неё всегда было сложно, так что любые телефоны мгновенно ломались. А идти пришлось, поскольку из дома маменьки звонить тоже бесполезно. Особняк, наполненный различными магическими артефактами, с которыми маменька не желала пока расставаться, не позволял.
Адриан Николаевич оттолкнулся от двери. По узкой снежной тропе он шёл уже торопливо, с пока ещё не оформленной надеждой, что маменька нашла в его памяти что-то такое, что поможет им всем не дожить до нищеты.
…Старший сын забыл, что Ангелика Феодоровна в своё время славилась, как отменная гадалка на таро.
Еле дотянувшись до инкрустированного комодика, женщина с трудом выдвинула верхний ящичек и взяла колоду тяжёлых от долгого пользования карт.
Склонилась над раскладом.
Итак, сын пробыл с этой девицей трое суток.
Девица сама подошла к нему на черноморском пляже и легко увела его от семьи.
Легко, потому что семья не заметила его трёхсуточного отсутствия.
Легко, потому что девица – сильный маг.
Молодой Адриан, краснея, в конце третьих суток сказал девице, что готов развестись со своей женой и жениться на ней. Та только усмехнулась и объяснила, что в их роду женщины не выходят замуж… Ангелика Феодоровна, держа перед внутренним взглядом эту Ингу («Красотка! Не то что эта курица Адрианова!»), начала новый расклад. Когда карты легли в первый раз, она хмыкнула. А через некоторое время женщина, вглядываясь в новую картинку, торопливо облизала губы и повторила расклад. Инга. Не соврала. Надо же…
…Когда в спальню вошёл вызванный ею Игорь, он только кинул взгляд на занятие своей хозяйки и сразу бесцеремонно присел на край роскошной кровати. Ни его, ни Ангелику Феодоровну не смутила эта бестактность. Более того – Игорь, не спрашивая ни о чём, принялся время от времени дотрагиваться до запястий хозяйки дома, но так, чтобы не мешать их движению.
Художник спокойно сидел рядом, но внезапно отдёрнул правую руку от её запястья и схватил ручку, чтобы в стареньком блокноте с того же комодика поспешно записывать то, что для него, мага, появилось в пространстве над таро. А затем – и рисовать, запечатлевая на страничке тонкое девичье лицо.
Наконец Ангелика Феодоровна открыла глаза.
– Всё записал?
– Всё. Кто эта девушка?
– Моя правнучка, - с диким самодовольством ответила хозяйка. – Хороша, а?
– Хороша, - безразлично подтвердил Игорь. – Что делаем дальше?
Вопрос пристально взглянувшей на него хозяйки: «Откуда ты знаешь, что мы что-то будем делать дальше?» не прозвучал.
Оба слишком хорошо знали друг друга.
Ангелика Феодоровна надменно бросила взгляд на собранную колоду.
– Пока ещё утро. Ты успеешь приготовить меня к выезду.
И они переглянулись, объединённые общей тайной.
…Правда, выискивая хотя бы какие-то данные о своей неожиданной внучке, Ангелика Феодоровна просмотрела кое-какой нюанс. Точнее – она видела, что рядом с искомой девицей есть нечто странное, нечто вроде плохо опознаваемой тени, но девица ей в момент гадания была важнее, так что это нечто осталось за бортом внимания как хозяйки старинного особняка, так и мага-художника.
Глава 2
Кажется, знакомство с родителями жениха пошло совершенно не предсказуемо.
Кроме родителей Семёна, в комнате оказался ещё один человек. Ещё одна девушка.
Это в довесок к будущей свекрови и будущим деверям. Не считая свёкра.
А ещё Семён, открыв дверь родительской квартиры и пропустив Альку и Алика мимо себя, почему-то не взял её, Альку, за руку, как бывало до сих пор.
Алика легко было впустить: он обычно не прятался, но его никто никогда не замечал за спиной сестры, пока он сам не захочет.
Алька же о выпущенной Семёном руке вспомнила, едва только вошла в просторную прихожую, чтобы перейти затем в зал, как выразился Семён о самой большой комнате в трёхкомнатной квартире. Вспомнила задним числом. И сразу принялась занудствовать в мыслях: «Так, да? Всегда за руку или под руку, а теперь – забыл о том? Что – в квартире родителей я уже не твоя невеста? А как же обещанная поддержка?»
– Алька, не занудствуй… - прошептал брат, как всегда легко уловив её настроение, хотя даже в лицо не заглянул.
– Тебе хорошо-о…
– Не нуди. Представь, что ты пришла к стоматологу. Скоро встанешь с кресла и забудешь обо всём, что было…
– Это ты!.. Мне!.. – чуть не задохнувшись от понимания, что брат уже знает, чем закончатся смотрины, прошипела она, пока Семён пристраивал её замшевую куртку на рогатую вешалку. – Ты хочешь сказать!.. Алик!..
– Успокойся, - мирно прошептал он, сам вешая свою куртку и шагая за сестрой, о чём Семён, естественно, не знал. Да, брат умел прятаться так, что все могли видеть пустоту, но не кого-то за спиной Альки.