Семейное Рождество

— Итак? — c нетерпением спросила леди Тэмплер, наблюдая за тем, как дочь сворачивает письмо и кладет его на стол рядом с тарелкой.

— Мистер Чэмберс собирается приехать на Рождество, — ответила Элизабет, расправляя на коленях салфетку.

— Сюда? В Уайлдвуд-холл? — Ее мать выглядела ошеломленной. — Это страшно неудобно!

— Это его дом, мама, — напомнила Элизабет.

— Его отец приобрел этот дом как трофей, — презрительно сказала леди Тэмплер, как будто это отменяло тот факт, что дом был собственностью ее зятя. — Он думал, что это введет его в ряды светского общества и отобьет исходящий от него вульгарный запах торговли. И чтобы быть уверенным наверняка, купил респектабельную

невесту для сына. Знаешь, Лиззи, у его сына может быть и дом, и жена, но он все равно будет таким же торговцем, как и его отец. Он — пятно на репутации семьи. Теперь я всем сердцем жалею, мы пригласили всю семью праздновать Рождество сюда, но менять наши планы уже слишком поздно. Завтра начнут прибывать гости. Как же досадно, что и мистер Чэмберс тоже здесь будет.

«Мы? — подумала Элизабет. — Наши планы?»Именно ее мать пригласила всех и каждого в Уайлдвуд. Она написала приглашения и разослала их даже прежде, чем Элизабет узнала о ее планах относительно Рождества в кругу семьи.

Элизабет вновь свернула свою салфетку, положила ее рядом с тарелкой и поднялась. Она ничего не съела, но у нее пропал аппетит. Мистер Чэмберс приедет домой.

— Ты извинишь меня? — спросила она. — Есть масса дел, которыми я должна заняться.

— Оставь их мне, Лиззи, — твердо сказала ее мать. — Ты же знаешь, что я куда более опытна в вопросах управления прислугой и организации больших приемов.

Элизабет улыбнулась ей, но не села обратно. Она вышла из комнаты и прямиком направилась в детскую. Время кормления Джереми еще не наступило. Для начала ей действительно нужно было заняться делами, о которых она говорила, но ей требовалось время, чтобы прийти в себя. Письмо расстроило ее. Как и неприкрытое презрение, которое проявляла ее мать к мистеру Чэмберсу. Лорд и леди Тэмплер прибыли в Уайлдвуд в августе, чтобы быть рядом с дочерью во время родов в сентябре, и до сих пор не вернулись к себе домой. Леди Тэмплер взяла на себя управление домашним хозяйством, и с тех пор все шло гладко.

Элизабет не могла спорить с тем, что сказала мать по поводу своей большей компетентности. И все-таки как же ей хотелось вернуть свой дом назад, даже если она была менее опытна в управлении таким большим хозяйством. Но как она могла расстроить мать? Лиззи никогда не могла настоять на своем.

И теперь все ее дяди, тети, кузены, а также брат с женой и сыном приедут на Рождество — и мистер Чэмберс тоже. Она действительно не ожидала, что он приедет. Элизабет даже не написала ему о запланированном матерью Рождестве в семейном кругу, на которое она согласилась лишь потому, что было легче позволить леди Тэмплер делать то, что она хочет, чем пытаться с ней бороться.

Няня ребенка шила, сидя у окна. Элизабет подняла руку, показывая, что вставать не нужно. Джереми лежал в кроватке и тихо что-то лепетал, но не плакал.

Она наклонилась к нему, улыбнулась и заворковала, взяв на руки. Она просто не могла сопротивляться желанию обнять его — он был такой мягкий и приятный! — хотя мать сразу же после его рождения предупредила ее, что она испортит ребенка, если будет уделять ему слишком много внимания. Если любовь может испортить ребенка, то пусть так и будет.

Это был ее маленький бунт против матери.

Мистер Чэмберс едет домой. Эдвин. Она беззвучно прошептала его имя. Она никогда не произносила его вслух — только во время их свадебной церемонии. Ее мать с таким презрением говорила об отце мистера Чэмберса, который пытался проложить дорогу в высшее общество, купив для сына дочь виконта. Однако, с горечью подумала Элизабет, мама стремилась к этому

браку ничуть не меньше, и папа не возражал. Брачный контракт позволил им оплатить огромные семейные долги — результат долгих лет азартных игр и расточительства. И тогда, казалось, не имело значения, что отец мистера Чэмберса был безродным торговцем и говорил с заметным акцентом кокни. Значение имело только то, что он был богат, как Крёз. В душе они, конечно, считали ниже своего достоинства выдавать дочь замуж за его сына, но нужно было чем-то жертвовать, если они хотели поддерживать тот образ жизни, который соответствовал их высокому положению.

Этой жертвой и стала Элизабет. Ее выдали замуж за мистера Эдвина Чэмберса чуть больше года назад, в начале декабря, за две недели до того, как старший мистер Чэмберс умер от сердечного приступа. В течение этих двух недель был зачат Джереми. После похорон отца мистер Чэмберс-младший оставил жену в огромном поместье, которое чуть меньше года назад приобрел его отец, и вернулся в Лондон, чтобы управлять семейным бизнесом. С тех пор она видела его лишь однажды. Он приехал в Уайлдвуд после рождения сына в сентябре. Он каждый день навещал ее, оставаясь в спальне не более десяти минут, но даже во время этих кратких визитов всегда присутствовала ее мать, которая руководила беседой, сознательно выбирая темы, которые, казалось, предназначались только для Элизабет и исключали зятя из разговора или же требовали от него только односложных ответов. Он вернулся в Лондон меньше чем через неделю, лишь коротко попрощавшись с Элизабет — опять же в присутствии ее матери.

Ее супруг был жестким, гордым, лишенным чувства юмора, мрачным человеком. Он действительно был красив как грех: светлые волосы, правильные черты лица и подтянутая фигура, — но не обладал ни характером, ни душевной теплотой, которые могли бы вызвать хоть малейшую привязанность. Он ужасно разочаровал Элизабет. Несмотря на это, он был ее мужем, и ей было неприятно слышать, как мать принижает его. Когда няня вышла, чтобы принести еще вещи для починки, Элизабет села и положила ребенка на колени. Она держала его за щиколотки и поочередно поднимала ножки, чтобы поцеловать нежные ступни.

— И он твой папа, мой драгоценный, — сказала она вслух. — Он приедет домой на Рождество.

Джереми надул пузырь.

Возможно, думала она, если он останется на неделю или две, он вновь оставит ее в положении. Это была не такая уж неприятная перспектива. Джереми придал смысл ее одинокой жизни. Еще один ребенок мог еще больше оживить ее существование. Только процесс ее немного пугал. Он не был с ней груб в те две недели после свадьбы. Он делал только то, о чем ее предупреждала мать.

Это даже не было болезненно, за исключением первого раза. Но бесстрастность всего этого охладила и унизила ее.

— Но знаешь, что я скажу, — обратилась Элизабет к сыну, взяла его маленькие ручки в свои, захлопала в ладошки, и Джереми заагукал в ответ. — Ты стоил каждой минуты этого. И твой брат или сестра тоже будут стоить этих минут.

Было даже странно, что иногда она жаждала того, что оказалось для нее таким разочарованием.

Иногда Эдвин думал, что, возможно, слишком сильно любил отца, который в свою очередь любил его всем своим щедрым сердцем. Мистер Чэмберс-старший многие годы трудился не покладая рук, чтобы быть уверенным, что его сын сможет вести жизнь обеспеченного джентльмена. У Эдвина был высокооплачиваемый учитель, и позднее он пошел учиться в одну из лучших школ Англии, а затем и в Кембридж. Фактически у него были все общественные блага и возможности для образования, которые можно было купить за деньги, равно как и море любви.