Семейное шоу
Шрифт:
Конечно, придется вернуться в Москву на какое-то время, чтобы забрать свои личные вещи и перегнать машину в Питер. А остальным пусть занимаются юристы, Олег Иванович и… Михаил. Да-да, если он хочет, чтобы она была рядом с ним, придется для этого кое-что сделать. Не обязательно самому, конечно, можно поручить профессионалам, но у нее должна быть собственная крыша над головой, и как можно скорее. В идеале — студия на какой-нибудь набережной, подойдет и берег Финского залива.
Но об этом она еще подумает, а сейчас нужно докуривать сигарету и возвращаться в зал: концерт вот-вот начнется,
На сцене тем временем Михаил старался произвести впечатление не столько на публику — она и так «завелась» при первых же аккордах его гитары, — сколько на эту красивую зеленоглазую женщину, которую он три дня тому назад даже не знал, и без которой теперь не мыслил себе дальнейшей жизни. Для него состояние, мягко говоря, нехарактерное: красивые женщины нравились ему не меньше, чем всем остальным, кроме того, очень нравились женщины умные. Один-единственный раз много лет назад судьба послала ему такое сочетание — и он тут же повел его обладательницу в загс. И ни разу впоследствии об этом не пожалел.
Конечно, у него были мимолетные связи, но, в отличие от своих собратьев по цеху, он терпеть не мог делать свою личную жизнь достоянием гласности. Довольно и того, что они раскапывали сами, то есть наполовину придумывали. С женой ему и в этом плане повезло: светскую жизнь она откровенно не любила, всевозможных «тусовок» избегала с необыкновенной изобретательностью, а фотографировать себя запретила раз и навсегда. Самыми любимыми часами для нее были те, когда она могла остаться одна и читать любимые книги, слушать музыку или смотреть видеофильмы из тщательно подобранной коллекции.
Безусловно, она знала о том, что муж не хранит ей стопроцентную верность, но придавала физическому факту измены минимальное значение. Ее это просто не интересовало. Вполне достаточно того, что муж дома — нормальный человек, а не «звезда», вполне способен большинство неполадок в быту устранить собственноручно, неподдельно интересуется ее делами и делами детей: сына и дочери. А она всю жизнь была редактором в издательстве, которое занималось выпуском классики, а когда необходимость в ее зарплате отпала, с наслаждением обосновалась дома. И время от времени брала работу «для души», то есть доводила рукописи рекомендованных ей писателей «до ума».
Теперь дети выросли, дочь вышла замуж за француза и переехала в Марсель, где у ее мужа была крупная и процветающая фирма, сын закончил медицинский институт и теперь стажировался в Англии в респектабельной хирургической клинике. Об этом знали только родные и близкие, в прессу это не попадало. Супруги столько лет дружно держали «круговую оборону», что от них, похоже, отстали, сочтя совершенно неинтересной парой. Никаких скандалов, никаких фокусов избалованных детишек, никаких «порочащих связей». Тоска же зеленая!
А теперь вот — Валерия. На четверть века моложе него, на двадцать — его жены. И все равно, то же самое чувство, только сильнее и пронзительнее. Прав был поэт, обронивший когда-то: «О, как на склоне
Как она сказала: «Будем дружить долго и счастливо?» Умница. Забавно, конечно, что его второй любовью в жизни оказалась журналистка — представительница ненавидимого им племени, но судьба обожает вот такие шутки. К тому же она — питерская, своя, уроженка города, без которого, если честно, он жизни себе не мыслил. Какой, к черту, переезд в Москву?! Жена его не отговаривала, только вздыхала и просила «все взвесить и обдумать». А все решилось без его размышлений и каких-то взвешиваний. Перст судьбы, иначе не скажешь.
Валерия вернется в Питер, он поможет всем, чем может, если, конечно, она примет эту его помощь. Девочка самостоятельна до маниакальности, никому и ничем не хочет быть обязанной. Но ведь всегда можно помочь так, что это будет незаметно, что тот, кому помогают, об этом даже не узнает. Будет считать, что так удачно сложились обстоятельства.
Концерт подошел к концу. Он привычно раскланивался, привычно исполнил одну из своих старых коронных песен «на бис», привычно принимал букеты и складывал их возле микрофона. Все было, как всегда, кроме одного: в гримерке его будет ждать та женщина, изящную фигуру которой он сейчас видит в маленькой ложе на авансцене. Если бы он мог сгрести все эти букеты в охапку и свалить их к ее ногам прямо у всех на виду! Красиво и в духе нынешних нравов, но… не для него. И не для Валерии, если уж на то пошло.
Второй раз на «бис» он выступать не стал, раскланялся, с извиняющейся улыбкой показал на горло и быстро ушел со сцены. То, что сейчас произойдет за кулисами, было для него в сто раз важнее.
Валерия действительно уже была там: молчаливый и расторопный помощник Михаила пришел за ней в ложу за три минуты до того, как актер покинул сцену. Вся гримерка была завалена цветами, оставалось лишь небольшое пространство для двоих, только посидеть, посмотреть друг на друга. Но в этот момент дверь распахнулась, причем вместо стука был лишь намек на него.
— Михаил! — вскричал вошедший красавец-брюнет, ведя под руку обворожительную блондинку. — Прошу прощения за вторжение, но, во-первых, я хотел подписать контракт, бумаги у меня с собой, а во-вторых, Лизочка умирает от желания получить ваш автограф. А желание дамы для меня — закон.
— Это ваша супруга? — холодно осведомился Михаил, ставя свой росчерк на программке и совершенно не замечая восторженного взгляда Лизочки. — Очень приятно.
— А вот и контракт! — провозгласил Борис, доставая, словно фокусник, пластиковую папку с документами. — Сейчас подпишем, и я вас приглашаю отметить это в любом ресторане. По вашему выбору.