Семейные тайны
Шрифт:
Прежде чем расписывать преимущества винтовок, я рассказал превосходительной публике о патроне, под который они созданы. Из моей краткой, но, смею надеяться, содержательной речи господа генералы узнали, что калибр пули оного патрона составляет четыре с половиной линии, что изготовлен патрон из промасленной бумаги, защищающей порох от сырости, имеет донце из картона и содержит расширяющуюся пулю по типу штуцерной, порох и капсюль. Затем для наглядности я хирургическим ланцетом разрезал один патрон вдоль и показал всем желающим его содержимое.
Тут же меня засыпали вопросами, почему это я пошёл на столь значительное уменьшение калибра. Ответы у меня были уже хорошо отработаны на дяде, отце и брате, поэтому их превосходительствам
Тут дело пошло веселее — всё-таки само оружие вызвало у генералов куда больший интерес, нежели расходные материалы к нему. Когда мы с Василием показали, что заряжать винтовки можно при любом положении как самого оружия, так и стрелка, а Васька с его намного большим, чем у меня, опытом стрельбы наглядно продемонстрировал их высокопревосходительствам и просто превосходительствам, с какой скоростью можно вести огонь из наших винтовок, генералы поначалу впали в лёгкое замешательство, должно быть, представив вверенные им войска под таким обстрелом. Но люди всё же военные, быстро взяли себя в руки (или представили, как под столь беглым и плотным огнём тают ряды противника) и накинулись на нас с вопросами.
Наибольший интерес вызвал затвор, что и понятно — если кому-то из присутствующих и приходилось раньше иметь дело с оружием, заряжаемым с казны, то только с какими-то единичными экземплярами, на худой конец, с револьверными ружьями вроде тех, что подарил мне Альберт, [2] да и то, таких затворов, как у нас, никто ещё не видел. Для наглядности я извлёк и разобрал затвор у одной из винтовок, показывая его устройство. Хорошо всё-таки быть бояричем — сказал Гаврилову да Семёнову, чтобы затвор разбирался и собирался без инструментов, они и сделали, как велено. А сколько им для того пришлось ломать головы да утруждать руки — не ко мне вопрос. Ну так и премиальными никто обоих не обидел, а я ещё и собирался пробить для мастеров хоть какую награду и от имени царя-государя нашего.
Каучуковая прокладка-уплотнитель вызвала у военных лёгкое замешательство, в особенности необходимость заменять её после полутора сотен выстрелов, так что нам с Василием пришлось объяснять, что без неё заметно снизились бы дальность и меткость стрельбы, а износ затвора, наоборот, повысился бы. Буквально пару дней назад пришла мне в голову мысль, что уплотнитель можно сделать и асбестовым, тогда срок его службы изрядно бы вырос, но я пока что и понятия не имел, как здесь обстоят дела с асбестом и применяется ли он тут вообще. Необходимость периодической замены иглы затвора, прокалывающей донце патрона и капсюль, генералов тоже не сильно порадовала, но снова сработало напоминание о резком возрастании огневой мощи пехоты, каковое бесплатно не даётся.
Перед тем, как дать господам генералам и полковникам пострелять самим, мы с Василием устроили ещё одно представление для столь почтенной и заслуженной публики — извлекли затворы из остальных выложенных на обозрение винтовок, разобрали их, перемешали детали, снова собрали то же количество затворов и вернули их на места, несколько раз открыв-закрыв, чтобы зрители убедились в нормальной работе механизмов. Генералы призадумались, полковники прониклись.
Я, откровенно говоря, и сам готов был впасть в задумчивость, было от чего. Его высокопревосходительство генерал-воевода князь Романов до сих не изволил задать ни одного вопроса, хотя внимательно прислушивался к моим и Васькиным ответам на вопросы своих подчинённых. Такое поведение главного здесь лица несколько озадачивало, а в случае своего продолжения уж точно начало бы и нервировать. Или он хочет дать выговориться младшим по чину, и лишь затем высказать своё мнение? Как-то не сильно меня такое молчание радовало, но и спросить, как, мол, вам, ваше высокопревосходительство, винтовка, я пока считал недопустимым нахальством. Оставалось только ждать...
Дождался, конечно, но не скоро. Сначала генералы изволили пострелять — кто побольше, а кто и поменьше, причём отметились почти все, даже тот же главный штаб-лекарь. Потом притопали с десяток урядников Стремянного Охотничьего батальона, винтовки передали им, мы с братом провели краткое учебное занятие, и стрелять под присмотром их превосходительств стали они. То ли общая выучка в батальоне была на высоте, то ли отобрали самых сообразительных, но освоили они стрельбу из нового оружия очень быстро, быстро же и вошли во вкус — команда «Прекратить огонь!» вызвала у них заметное сожаление. Впрочем, кого тут, кроме меня, интересовало их мнение? Но меня оно как раз интересовало очень даже сильно, однако ожидать, что при таком обилии начальства бравые урядники ответят что-то другое, кроме выраженного в уставных оборотах удовлетворения, было бы глупо, так что спрашивать я не стал.
Время, однако, подошло к обеду, ради чего объявили перерыв. Из-за большого количества гостей столы накрыли прямо под открытым небом, чуть поодаль, благо, хорошая погода, солнечная, но не жаркая, такой организации питания очень даже способствовала.
Обед прошёл чинно и благопристойно — за едой, а не за разговорами. Зато послеобеденный отдых как-то сам собой превратился в народное собрание. Разбившись на кучки, генералы и полковники увлечённо обсуждали перспективы нового оружия, спорили, а нам, несчастным, приходилось перемещаться от одной такой кучки к другой, отвечая на многочисленные вопросы.
— Нет, на такую дальность только залпами и стрелять...
— Какая артиллерия?! Из этих винтовок наши пехотинцы попросту перестреляют неприятельских артиллеристов!
— Это же какой расход патронов!..
— Да так мы солдат начисто от штыка отучим!..
— Вы что же, полагаете, что пехоте в будущем придётся воевать цепями?! Но это же совершенно неуправляемое построение!..
— Для тактики и манёвра просто не останется места! Любое сражение превратится в одну сплошную перестрелку!
М-да, слышал я в прошлой жизни, что генералы вечно готовятся к уже прошедшей войне, теперь вот имею удовольствие убедиться лично. Сомнительное, прямо скажу, удовольствие... Нет, военные быстро учатся, если припечёт, но сколько до того солдатиков погибнуть успеет...
После обеда настало время револьверов и карабина со скобой-рычагом. Вот тут у публики случился настоящий шок, причиной коего стал медный патрон. Господи, сколько же упрёков, сколько недоумения и неприятия вылилось на нас из-за этакой расточительности! Да мне срочно надо выдать даже не знаю какую награду за то, что я никого из превосходительств не застрелил, не покусал и даже не обматерил, а терпеливо и вежливо разъяснял, что револьвер предназначен для господ офицеров и потому патроны к нему нужны вовсе не в таких количествах, как к винтовкам, что удобство пользования в данном случае важнее многих иных требований, и что с бумажным патроном никакой обтюрации не будет и близко, так что господам офицерам придётся ходить с обожжёнными руками. Да, ещё отцу и брату ту же награду, пожалуйста, они тоже честно её заслужили.