Семейный позор
Шрифт:
Но самое главное Бруно приберег под конец.
— Дивизионный намекнул, что такой успех принесет мне немалые выгоды… в смысле продвижения по службе, конечно… Нет, честное слово, вы ни за что не угадаете!.. Так вот, комиссар считает, что, ухлопав такого ужасного бандита, как Боканьяно, пусть даже случайно, наш дедуля
Старик тут же заважничал.
— Я вам не хотел говорить… но вообще-то я прикончил того корсиканца не то чтоб совсем дуриком, — гордо заметил он. — Я даже думаю, что спустил курок с некоторым знанием дела…
Элуа с трудом терпел, что его обошли почестями, хотя без него из этой истории ровно ничего хорошего не получилось бы, и наконец не выдержал:
— Да ну же, дед, не болтай чепухи!
Сезар очень плохо принял замечание сына. Он встал и, выпрямившись, объявил всему семейству:
— Какое несчастье быть героем и при этом выслушивать от родного сына всякие пакости! Фу! Я иду спать.
— Без ужина?
Дед секунду колебался, но самолюбие взяло верх.
— Да, я не стану есть!
И тут уж всем стало ясно, что старик не на шутку разобижен. Только Фелиси, погрузившись в блаженные грезы, ничего не замечала. Решив немного разрядить атмосферу, Селестина подошла к мужу и обняла его за плечи.
— Да ну же, Элуа! Почему ты не хочешь честно сказать, что гордишься сыном?
— Не могу гордиться легавым, Титин! [14]
— Даже если он самый лучший из всех?
Слова жены, видно, тронули Элуа.
— Разумеется, это несколько меняет дело…
Но Селестина довольно неловко продолжала настаивать:
— Бруно теперь не позор, а гордость нашей семьи!
Элуа тут же ощетинился:
— А кто тогда, по-твоему, я?
— Ты? Ты — Великий Маспи!
14
Уменьшительное от имени Селестина.
И это было сказано с такой нежностью в голосе, с такой любовью, что Элуа оттаял. А поскольку он и вправду чувствовал себя великим, то лишь коротко заметил:
— Это верно.
Селестина, Пэмпренетта, Бруно и бабушка расцеловали главу семейства, и Маспи, стараясь скрыть, как он растроган, заявил:
— У каждой семьи есть какая-нибудь тайна… все что-нибудь скрывают… Вот мы и не станем особенно распространяться, что мой сын — полицейский. И благодаря покровительству Матери Божьей в какой-то мере это даже немного лестно… если принять в расчет обстоятельства… Скажем, это просто случайность, и ничего подобного никогда больше не повторится… Пэмпренетта, поклянись мне, что твои дети никогда не пойдут работать в полицию!
Но девушка не успела найти подходящий ответ, потому что Фелиси вдруг опустилась на колени рядом с отцом. Щеки ее горели, глаза сверкали.
— Папа, я должна кое-что тебе сказать…
— Что именно, моя голубка?
— Я хочу выйти замуж…
— Ну? И ты тоже?.. А ты об этом не догадывалась, Селестина?
— Немного…
— Ага, понятно! Женские секреты и шушуканья, а? И как зовут того, кто надеется украсть у меня дочь?
— Жером…
— А чем он занимается в жизни, сей молодой человек, которого ты называешь просто по имени?
— Он полицейский инспектор, папа.
Селестина вовремя успела оторвать пуговицу на воротнике Элуа, иначе Великого Маспи наверняка хватил бы удар.