Семейство кошачьих
Шрифт:
– Борщ. Вы про него говорили, - я оторвала кусок бумажного полотенца, приложила его к зеркалу и прислонилась лбом к шершавой поверхности. Лучше бы я продолжала на воду медитировать. Что я несу? Какой борщ?!
– С пампушками?
– деловито осведомился Петр. Да хоть с лягушками! Не хочу я никакого борща. Я вообще больше ничего не хочу! Только нажать кнопку отбоя!
– Согласен, но у меня дома. На твоей кухне не развернуться. Приезжай. Адрес я тебе смс сброшу.
– Х-хорошо, - ответила я, с ужасом представляя путь на автомобиле по незнакомой дороге.
До конца рабочего дня я изучала Яндекс.карты. Интернет предлагал мне путь по набережным. В это время суток на противоходе можно было добраться за сорок минут. Я засмотрела монитор до дыр, выучила все названия улиц, по которым надо было проехать, написала и нарисовала себе маршрут.
В шесть покинув в офис я забежала домой проверить кошку и котят, налила им воды, корма, поменяла простынку на месте, взяла ключи от машины, документы и спустилась вниз. Ну, птичка моя, не подведи и довезти до пункта назначения в целости и сохранности.
Как обычно, когда я ехала по новому маршруту на заднем стекле занял положенное место восклицательный знак. Хотя права у меня уже три года, предпочитаю перестраховываться, чтобы все на дороге знали: за рулем данной машины находится обезьяна с гранатой. Причем обезьяна-рецидивист.
С парковки выехала успешно, свернула на набережные, встала в средний ряд и неторопливо поехала со скоростью восемьдесят километров в час, пристроившись за RAV 4. Постояла на светофоре, на повороте случайно подрезала пафосный Х6 и вскоре припарковалась у новостройки недалеко от ВДНХ. Посмотрела номер квартиры, код домофона и храбро отправилась штурмовать будку охранника. Тот долго расспрашивал кто, куда, зачем, почему, рассматривал мои водительские права и, наконец, важно кивнул.
Перед домом располагались детская площадка. Думаю, с точки зрения детей она располагала всеми необходимыми в трех-четырехлетнем возрасте наворотами: три вида качелей, лихо закрученные горки, две вертушки и огромная песочница. Вокруг нее располагались низкие лавочки для кудахтающих о подгузниках и кашках наседок.
Подъезд дома был на удивление опрятным. Еще пахло свежей краской, все плафоны и лампочки горели там, где предписывал проект, а не у жильцах на дачах! Я поднялась на восьмой этаж и вдавила кнопку триста пятнадцатой квартиры.
Дверь открыла незнакомая женщина.
– Простите, наверное я ошиблась...
– Маша?
– она подняла одну бровь. Я кивнула и... меня тут же втащили в квартиру, разделил и самое ужасное расцеловали в обе щеки!!!
– Ребята, - крикнула незнакомка.
– Все сюда, она здесь!
– она втолкнула меня в задымленную сигаретами комнату полную народу. Человек пятнадцать вскочили с пола, стульев, дивана, обступили меня и представились, передавая по кругу. Каждое имя сопровождалось смачным поцелуем куда придется.
С трудом я вырвалась из загребущих рук неизвестно кого, зашла в первую попавшую комнату по коридору. Услышала визг, обернулась, осмотрела полуголую парочку на бортике ванной, завизжала сама, выскочила в коридор и бросилась к маячившему пятну прямоугольного света. Дошла по стеночке, внутрь почти вползла...
– Маша?
– А?
– с трудом сфокусировалась на высокой фигуре.
Меня подняли, посадили на стул, открыли настежь окно и поставили стакан с водой.
– Ты сказал у тебя нет друзей, - прошептала я.
– Эти?
– он вытолкал взашей двух любопытствующих с кухни.
– Это не мои. Мама неожиданно нагрянула с компанией. Прости, - Петр сел рядом.
– Выпей тебе станет легче.
– Н-нет, - я отодвинула от себя стакан.
– Водка есть?
Петр метнулся к бару, вытащил из его глубин прозрачную бутылку и подал ее мне.
– Открой, - скомандовала я.
– Он послушался. Я обхватила бутылку, выдохнула в сторону и приложилась к горлышку. После такого количества заразы мне изнутри дезинфецироваться надо.
– Хлеба!
– потребовала я. Получила горбушку, занюхала и отправила ее в рот.
– Маш, ты точно в порядке?
– изображение Петра дрожало перед глазами.
– Ага, - ответила я рухнула в обморок.
Взмах хвостом одиннадцатый
Всем людям нравится блаженство в любых видах его проявления. Будь то белый мальдивский песок, струящийся между пальцев, или дрейфование на надувном матрасе под утренним солнышком по морской глади, или персиково-клубничная него пены в теплой ванне. И конечно же все люди не хотят расставаться с блаженством, медленно заполняющем каждую раскрытую пору тела. Вот и я не хотела, но какие-то изверги были иного мнения - они захотели вернуть меня в ужасный мир живых и слюнявых.
В ноздри ударил резкий запах нашатыря. Он, будто разряд электрического тока, вырвал меня из стерильного мира подсознания. Я подскочила, оттолкнула руку с ватой и села, озираясь на кровати.
– Все нормально! Нормально!
– меня попытались уложить обратно.
– Нормально я говорю!
– Маш, ты кого в этом пытаешься убедить?
– Петр исподлобья посмотрел на меня, но руки убрал.
– Себя?
– я наморщила лоб.
– Ты даже в этом не уверена!
– он всплеснул руками.
Будешь тут, как же, после такого стресса.
– Где я?
– меня окружала массивная деревянная мебель на витых ножках, с резными подлокотниками. На потолке висела шикарная трехрядная люстра, сейчас горел самый маленький ряд лампочек, создавая в комнате полумрак.
– В моей спальне.
Я мигом скатилась с кровати. Неизвестно кто и с кем на ней спал!
– Маш, Маша я постелил поверх чистую простынь. Только что из стирки.
Я скосила глаза на постель. Действительно, поверх покрывала лежала белая простыня. Судя по разделяющим ее на квадраты сгибам Петр не лгал. Уфф! Мы замолчали. Вечер явно не удался. Не знаю, что планировал Котов и не уверена в том, чего хотелось мне, но не сбылось ни то ни это. Остается одно: раскланяться и покинуть рассадник заразы.