Семиречье. Трилогия
Шрифт:
Мужчина стоял, не притрагиваясь к ней. Девушка подождала немного, потом притворно вздохнула, и в ее глазах блеснул игривый огонек.
— Ну раз не хочешь, то больше просить не буду, — и сделала от него шаг в сторону.
— А больше и не надо просить, — ответил он, схватив ее за руку и вернув обратно, и его уста накрыли губы девушки.
— А что ты проверить хотел на озере? — спросила Белава, когда они вернулись к огню, и воин смутился. — Что я к тебе чувствую? — ответила она за мужчину.
— Да, — Радмир опустил глаза.
— А разве без азаила не видно? — она лукаво улыбнулась.
— Азаил убедил окончательно, — усмехнулся Радмир, а потом помрачнел. — А Ярополк?
— Что Ярополк? — теперь и девушка не улыбалась.
— Ты ведь выходишь за него замуж… Когда?
— Батюшка назначил свадьбу на праздник Урожая, через год. — ответила она, подкинув в огонь еще веточку.
— Ты его любишь? — Радмир повернулся к ней, но Белава не смотрела на него.
— Ты отвел меня к альвийским цветам, чтобы увидеть кого я люблю, — тихо ответила она.
— Тогда зачем эта свадьба?
— Я слово дала, — еще тише ответила она и наконец повернулась к нему. — Давши слово, держись, сам знаешь.
Радмир тяжко вздохнул и поднял глаза к небу. Он помнил, почему Белава дала это слово, много раз вспоминал и думал, почему не остановил, когда еще перед дверями в трапезную пустошевского князя она так обижено бросила ему: Какой же ты дурак, любый мой.
— Ты ведь в сердцах дала это слово, — воскликнул Радмир. — Помолвка еще не свадьба, Белава!
— Радмир… — девушка беспомощно опустила голову. — Слово должно быть тверже камня, как бы оно не далось.
— Послушай, — воин взял ее за руку и горячо заговорил. — Если Ярополк тебе хоть немного люб, как должен быть люб жених, и ты хочешь вашей свадьбы, я больше никогда и ничего тебе не скажу о том, что у меня на душе. Если только любишь. Ежели нет, — она подняла на него глаза, и воин закончил. — Ежели нет, то больше я не буду дураком.
— Я слово дала, — повторила она. — Ты же знаешь, что такое дать слово!
— Тогда зачем все это? Зачем поцелуи, зачем взгляды? — он пытливо смотрел на чародейку.
— Тебе цветы сказали зачем, — потупилась она и почувствовала, что магия этой ночи исчезла, оставив горьковатое послевкусие.
Радмир зло сплюнул и встал. Потом вышел из защитного круга и скрылся в темноте. Белава подошла к границе света от костра и позвала его, но мужчина не ответил. Она вздохнула и вернулась к огню. Через некоторое время появился Радмир. Выглядел он гораздо спокойней. Снова сел рядом с чародейкой и подкинул пару веток в костер.
— Я не отступлюсь, — сказал он. — Только если увижу, что я лишний. А теперь пошли спать.
— Радмир…
— Пусть Великие Духи пошлют тебе сладкие сны, — произнес воин и поцеловал ее.
Девушка послушно легла на свое место и закрыла глаза, но вскоре опять их открыла и повернулась в сторону Радмира. Тот лежал и смотрел на нее. Белава протянула к нему руку, и их пальцы сплелись. После опять закрыла глаза и провалилась в сон. Мужчина погладил ее запястье и прошептал:
— Какая же ты еще глупышка, язва моя ненаглядная, — и тоже закрыл глаза.
Глава 18
Проснулась Белава на плече воина, который ночью придвинулся к ней ближе. Он уже не спал, но не вставал, чтобы не потревожить сладкий девичий сон. Учитель во всю возился у костерка, готовя завтрак. Он поглядывал на ученицу с товарищем, качал головой, но ничего не говорил. Девушка открыла глаза и улыбнулась Радмиру:
— Доброго утра, — сказала она.
— Доброе, — улыбнулся он в ответ, и Дарей кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Ой, — девушка быстро встала и зарделась.
— Давайте есть и в путь, — не оборачиваясь буркнул Дарей.
Радмир потянулся, разминая затекшая тело и весело подмигнул Белаве, она показала в ответ язык и засмеялась. Завтракали путники в неловком молчании, которое нарушил Дарей:
— Вскоре до Затонухи доедем. Хоть вроде и нечего опасаться теперь, а все же будьте поосторожней. Хозяин этой реки коварен. Мог и новую пакость удумать.
— Один раз перешли, и второй раз пройдем, — отмахнулась Белава и тут же заслужила выговор от обоих мужчин.
— Да когда ты научишься быть серьезной там, где это нужно, ветряная ты мельница? — возмутился чародей.
— Белава, никогда не надо забывать, что всегда есть кто-то хитрей и сильней тебя, — добавил Радмир.
— Да ну вас, — обиделась девушка.
— Я ее пороть буду, — воскликнул учитель.
— Все хотят слабую девицу обидеть, — шмыгнула носом несносная ученица. — Хорошо, буду серьезной и внимательной. — пообещала она.
— У-у, нечисть, — погрозил кулаком чародей, и Радмир усмехнулся.
Белава отвернулась от них и подозвала Шуклю. Пес стоял перед ней, помахивая хвостом и преданно глядя в глаза. Девушка потрепала его, приговаривая, что он один здесь только хороший человек. Шукля не возражал, продолжая вилять хвостом. Наконец мужчины закончили со сборами, и юную чародейку оторвали от пса и отправили к лошади. Тут же выяснилось, что кроме Шукли и Златы никто понять чистой девичьей души не может, и разговаривать отныне она будет только с ними. Мужчины на шантаж не поддались, и Белава обиделась окончательно.