Сёмкина находка
Шрифт:
Офицер из предпоследней машины махнул рукой солдату, сидевшему возле кабины с краю. Тот спрыгнул на землю, и они вместе с офицером направились к правлению. Сердце у Сёмки сжалось: что теперь будет? На крыльце появился Кузьмич, загородил вход и стал что-то торопливо говорить офицеру. Видимо, клялся, что там никого нет: перекрестился, призывая в свидетели бога. Офицер грубо оттолкнул старика, пнул дверь и вошёл. За ним автоматчик. Сёмка зажмурился: всё пропало. Кузьмич завернул за угол правления и скрылся в саду, что рос сразу же за правлением.
Офицер
Звонко лопнули в окнах стёкла, наружу высунулись дула трёх автоматов и винтовки. Началась бешеная стрельба. Немцы тоже открыли огонь. Некоторые кинулись в обход.
Один офицер, размахивая наганом, бросился вперёд, зовя за собой солдат. Пуля тут же настигла его и он, неловко перегнувшись, ткнулся головой о землю.
— Ага! — заорал Сёмка. — Получил!
В это время вернулись в деревню те машины, которые уехали вперёд. Солдаты прыгали из кузовов сходу и бежали туда, где гремела стрельба.
— Гады! — шептал Сёмка. — Гады!
Вскоре правление замолчало...
Сёмка заплакал.
— Ну, погодите, — всхлипывал он, — мы вам ещё покажем!
Немцы торопились. Подобрав своих убитых, укатили на восток, не тронув жителей и оставив в целости деревню.
Вечером дед Кузьмич постучался к Архиповым. Сёмка ещё не спал и слышал, как тот сказал:
— Ты, Катерина, давай к правлению. Похоронить героев-то надо...
НАХОДКА
Утром Сёмка заметил, что мать ходит заплаканная, печальная. После завтрака она погладила сына по голове и грустно промолвила:
— Вот и нашего отца где-нибудь так...
— Не надо, мам.
— Ох, сколько горя кругом, сколько горя...
Сегодня Сёмка смотрел на правление другими глазами. Само здание, покарябанное пулями и осколками гранат, казалось ему теперь иным. Оно и пугало и притягивало Сёмку. Хотелось пойти туда, посмотреть своими глазами. Но боялся — страшно. Сколько людей там вчера погибло...
Решился лишь на второй день. Постоял возле крыльца. Ветер качал повисшую на одном шарнире створку окна. Она тоскливо скрипела. Казалось — выйдет вдруг из мрачного проёма двери кто-нибудь и скрипучим голосом спросит:
— Тебе чего надо?
«Никого там нет, — успокаивал себя Сёмка. — Бояться нечего. На фронте в разведку пойти, — небось, пострашнее будет!»
Собрался с духом, шагнул. На пороге остановился. Пол был разворочен гранатными взрывами. На досках кое-где видны бурые пятна крови. Жутко... Сёмка все утолки обшарил. Ничего не нашёл, кроме
Открыл, заглянул и — даже сердце ёкнуло: что-то есть! Свёрток какой-то. Сверху газета, а внутри? Протянул руку, пощупал — твёрдое. Вытащил, развернул: планшет! Новенький, с настоящей военной картой!
Спрятал находку под пальто и пустился домой. На чердаке устроился у слухового окна и принялся исследовать содержимое. Под картой обнаружил тетрадный листок в клеточку. На нём какая-то схема. Сверху написано крупно: «Озёрки». Внизу выведены прямоугольники. От крайнего вверх ползла жирная черта-стрелка. Она уперлась в знак, который изображал дерево, потом свернула вправо и поползла в место, где значков, обозначающих деревья, было много. «Лес», — догадался Сёмка. Линия кончалась в глубине леса у кругляшка. Возле него слово: «Камень». Чуть повыше жирный крестик и снова слово: «Здесь».
Сёмку охватило волнение. Он не спускал глаз со слова «Здесь». Что «Здесь»? Какая тайна скрыта?
Повёл взглядом по бумажке: «Озёрки». Озёрки... Так ведь это деревня! Недалеко отсюда. До войны рядом с Архиповыми жил дядя Ваня, он был родом оттуда.
Сёмка принялся изучать карту. Нашел свою деревню, районный центр. Обрадовался. Слово «Озёрки» было на карте обведено двумя кругами, а над ними знакомое — «Здесь!»
Понял Сёмка: тут дело серьёзное. Военная тайна! А может, от неё зависит самое важное — победа? Сёмка забеспокоился: кругом враги, вдруг они раскроют тайну! Нет! Надо что-то делать. Добраться до тайны... Передать её главному командиру Красной Армии... Отец потом скажет: «Вот какой сын у меня. Герой!»
Эх, друга бы хорошего Сёмке. Вдвоём не то, что одному...
РАЗГОВОР
Петька с отцом распиливали почерневшие доски на дрова. Сёмка сразу определил, откуда эти доски. Куликовы разобрали стайку, в которой раньше держали корову. Корова подохла, и стайка не нужна стала. Двор без неё стал казаться шире.
Петькин отец ещё до войны попал в автомобильную катастрофу. С тех пор ходил на деревяшке. В армию его, понятно, не взяли, а эвакуироваться он не пожелал: тяжело болела жена, на руках трое ребятишек.
Сёмка остановился возле работающих. Егор Васильевич глянул на него мельком, а Петька даже головы не повернул: неужели ещё сердится?
— Здравствуйте, — сказал Сёмка.
— Здорово, коли не шутишь, — отозвался Куликов.
Сёмка вздохнул. Ещё бы! Возле козел лежала целая гора нераспиленных досок, до самого вечера не кончить.
— Дядя Егор, — нашёлся Сёмка. — Вы покурите, а мы с Петькой попилим!
Куликов промолчал. Но когда допилили доску, он положил пилу на козла и объявил: