Семнадцать мгновений Вейдера
Шрифт:
– И он поверил? – вкрадчиво спросил Император.
– Да, мой повелитель. Я почувствовал это.
– Ах, ну конечно, ты почувствовал... Какая славная идиллия... Ну что ж, продолжай.
– Чтобы выманить его с платформы, где он попытался скрыться, я предложил ему присоединиться ко мне. Устроить заговор против вас, завершить военный конфликт и разделить власть. Скайуокер спрыгнул в шахту и чудом уцелел. Сбежавшие мятежники успели вытащить его до того, как это сделал я.
Вейдеру вдруг показалось, что он говорит не о себе. Это какая-то другая, чуждая ему история. Настоящую историю того жестокого откровения не сможет ранить никакой злобный сарказм.
– Заговор, перемирие,
– Мой повелитель, вам ли не знать, что татуинские мальчишки бывают разными?
Повелитель пристально взглянул на ученика.
– Я знаю, Вейдер. Но как это должно было подействовать на него после всей пропаганды повстанцев, которой он непременно наслушался? Зачем ему перемирие, когда он мечтает разгромить Империю вторым метким выстрелом? Или власть? Когда он всё еще грезит о демократии, разве нет?
– Император на миг остановился, глядя куда-то вдаль. – Ты помнишь лозунг кореллианского восстания, направленного против их короля, как его там, Куарта Четвертого? «Свобода, Равенство, Братство». Это было тысячу лет назад, мой мальчик. Та Империя и те повстанцы канули в лету, а лозунг остался. Такова истинная сила слова. Никогда не забывай об этом, Вейдер. Особенно, когда в следующий раз будешь раздавать обещания вроде «он присоединится к нам или умрет».
В Мраморном Зале повисла гнетущая тишина.
Холозапись всего поединка Император просмотрел, наверно, раз пять. Проанализировал все, что можно было проанализировать. Более того, Сидиус, когда-то прекрасно владевший мечом, на всякий случай вызвал одного из своих наиболее доверенных контрразведчиков, бывшего еще и большим спецом в фехтовании. Только для того, чтобы подтвердить свое уже сложившееся мнение – Темный Лорд играл с юным джедаем, как кошка с мышкой. Но при этом он, как мог, щадил Скайуокера.
Палпатин следил за тем, какие слова подбирал Вейдер, и с какой интонацией он их произносил. То, что младший ситх фактически замыслил государственную измену, в целом не тревожило его... Для воина Тьмы стремление превзойти и победить Учителя – норма. Хуже, если такие желания отсутствуют напрочь. С другой стороны, Палпатин давно решил, что трон Империи должен принадлежать лишь ему одному. Он предчувствовал, что вместе с его уходом все рухнет, но никогда не делился своими предположениями с кем-либо из слуг. Незыблемая приверженность традициям ситхов, считал он, важнее самой Империи. Что толку, если на трон взойдет какой-нибудь адмирал или сенатор? Нет. Империя должна была стать истинным Храмом древнего Учения. Правило Двух, в которое никак не вписывался недоученный джедай, – его единым Законом, а Сила – воинством и сторожем этого Храма. И сама Сила, казалось, была с ним согласна – ибо исполняла все его желания. Она сделала его самым могущественным из всех живых существ в Галактике, она вознесла его на трон и она же даровала ему бессмертие. Он знал, что Сила подчинялась лишь тому, кто требовал от нее невозможного. И кто имел смелость на то, чтобы вырвать у нее это невозможное! Так зачем отказываться от вечной жизни? И ради кого уходить в небытие – ради сынка Скайуокера? Оставив на троне его папашу, который пожалел никуда не годного слюнявого недоросля?
Палпатин задумался, и едва не пропустил мимо ушей момент, когда Вейдер необычно тихим голосом промолвил:
– Вы правы, мой повелитель.
– Я подумаю, что с ним делать дальше, и нужен ли он нам. А пока что я запрещаю тебе разыскивать его.
– Как пожелаете.
– И вот еще что. Контрразведка наблюдает за Альянсом изнутри... Чем больше планетарных систем привлекают в свои ряды повстанцы, тем проще становится внедрять туда наших шпионов, - назидательно сказал Палпатин. – И, мой дорогой друг, если ты снова нарушишь приказ, Скайуокер... – Император замер. Скорчив отвратительную гримасу притворной жалости, он развел руками и закончил фразу трогательно-сострадательным тоном, - будет уничтожен.
Тем суровей полились жесткие слова приговора.
– И будет уничтожен мгновенно! Обратить его на нашу сторону, быть может, и нелегко – а вот ликвидировать несложно. У меня есть много людей, по-настоящему верных и преданных идеалам моего государства, которые справятся с этой задачей лучше тебя. Запомни, Вейдер, что сохранность его нелепой жизни сейчас гарантирует лишь твое невмешательство в это дело.
– Да, мой повелитель.
Темный Лорд приготовился раскланяться, но Император все также медлил с решением отпустить его. Тетива с не выпущенной ядовитой стрелой натянулась еще одной долгой паузой. Наконец, властитель Галактики с необыкновенной для своего возраста легкостью вскочил с трона и, постояв пару минут около гигантского панорамного окна, вновь повернулся к ученику.
– И еще, Вейдер. У тебя есть какая-нибудь версия происходящего на Мон-Каламари?
Темный Лорд ждал этого вопроса еще два месяца тому назад. И уже тогда, на случай успешного исхода операции, у него был заготовлен ответ.
– Мой повелитель, все, что мы знаем – это то, что благодаря покровительству Уиллхуфа Таркина генерал Мадин обладал хорошими связями в высших кругах. В связи с этим его так называмое добровольное отстранение от множества дел, включая якобы потерянный интерес к карьере в результате несчастного случая с его семьей, выглядят очень подозрительно для военного его уровня.
Вейдер подумал, что и так достаточно рассказал о личных тайнах Мадина, а настоящую причину его предательства он все-таки выдавать не станет. В конце концов, прославленная контрразведка Палпатина могла бы докопаться до этого и без его помощи.
– Дальше, - приказал ситх.
– Если генерал Мадин намеренно сорвал переговоры Империи с Мон-Каламари, я делаю из этого одно-единственное заключение – он и есть тот самый резидент Альянса в высших кругах Империи, которого мы ищем в течение нескольких месяцев.
Лицо Императора слегка посерело, и он сделал какой-то неровный шаг вперед.
– Ах так... Скажи, Вейдер, у тебя раньше тоже были подобные подозрения?
– Да, мой повелитель.
– Тогда какого… - Палпатин едва не употребил грубое набуанское словечко, - ты ввел его в команду?
Ему показалось, или на скрюченных пальцах Императора проблеснула синяя искорка?
– Я полагал, что Халланс и остальные сумеют распознать истинную сущность Мадина ранее, чем он нанесет вред, а переговоры станут индикатором верности...
Первая молния ударила под ноги. Вторая прошла где-то сбоку.
Вейдер не шелохнулся. Ну да, такого до сих пор не бывало. Как бы не злился повелитель на его неудачи в последние годы, до физических наказаний дело не доходило. Впрочем, не дойдет и сейчас. Вот только если он дернется, Император, скорее всего, рассвирепеет еще больше, молния ударит в доспех... а это будет чревато короткими замыканиями и прочими прелестями неполадок с электрическими контурами.
На миг мелькнула перед глазами картинка из прошлого – представление, которое лет двадцать пять назад он видел на нижних уровнях Корусканта. Родианец ловко метал ножи в свою напарницу-твилечку, и клинки один за другим вонзались в доску за ее спиной в миллиметрах от тела. Цирк, да и только...