Семнадцать мгновений Вейдера
Шрифт:
Бэйл, право не стоило, честное слово…
Органа уколол палец и полез в карман мантии за белоснежным батистовым платком.
Падме, мне кажется или ты меня старательно избегаешь?
Она вновь отвернулась к окну.
Глупости, Бэйл… С чего ты взял?
Он подошёл к ней, откинул вуаль, заглянул в глаза:
И я думаю, тебе стоит, наконец, снять этот траур.
Некоторое время она смотрела на него снизу вверх. Потом покачала головой: «Нет».
Говорят, надежда умирает последней.
Что бы мы отдали, чтобы вернуть тех, кого с кровью и мясом выдирают из сердца? Жизнь?
А может быть – душу?
Чем откупиться от неумолимости вселенского круговорота?
Она упорно прокручивала запись вновь и вновь. Голограмма послушно возвращалась на начало.
Парадный выход Императора – одинаковые мундиры новоявленных моффов и губернаторов, одинаковые гвардейцы, одинаковая броня штурмовиков, замерших в едином порыве. Всё было одинаково в синеватом голографическом отблеске… так что же привлекло её внимание? Она и сама ещё не осознавала, не понимала, но уже… знала?
«Нет… Это невозможно…»
Тихо захныкал в темноте ребёнок.
Шшш… - не глядя, качнула кроватку, плотней задёрнула полог, чтобы мелькающий призрачно-синий свет не мешал Лее.
«Дура, на что ты надеешься? Чудес не бывает…»
Но рука сама тянулась к кнопке повтора.
«Это ты? Скажи мне. Дай знак…»
Он шёл рядом с Императором – высочайшая честь, которая могла быть оказана смертному существу в этой части Вселенной, производя впечатление человека с ног до головы закованного во Тьму. Или это шла сама Тьма?
Она тряхнула головой, прогоняя наваждение.
«Нет… Это невозможно… Невозможно воскреснуть… Как невозможно узнать человека по одной лишь походке… Вот к тебе обратился Император – едва заметное шевеление тонких губ в тени низко надвинутого капюшона. Лёгкий поворот головы – такой знакомый… Зачем они надели на тебя эту маску? Ты хотел убежать от меня?
А ты? Ты ведь тоже мертва. Уже почти два года, как мертва. Странная нелепая случайность. Ты случайно оказываешься на Мустафаре, случайно бросаешься разнимать двух джедаев, случайно подворачиваешься под руку одному из них, случайно падаешь и случайно умираешь от полученных ран по дороге на Альдераан. Впрочем, когда тебя снесли по трапу «Тантива», ты немногим отличалась от трупа. А потом твои родные и друзья похоронили твой прах. Интересно, кто была та женщина, заменившая тебя в могиле?».
…Вскоре после изменивших всю Галактику событий в доме Бэйла Органы в Альдере появилась молодая женщина с грудной девочкой. Бэйл сам сочинил ей легенду – жена его товарища, погибшего в ходе Клонических войн. Уже после смерти мужа родила ребёнка. Ребёнок умер. Крошечная дочь другого друга осталась без родителей. Война есть война – никто не остался в стороне. И Бэйл с женой решили удочерить малышку. А девочке нужна была кормилица и няня...
Просто, правдоподобно, на злобу дня. Многие жители Альдераана – этой мирной, гуманной планеты – после прокатившегося через всю Галактику ужаса брали в семьи детей, оставшихся без опеки. А чем вице-король хуже?
Популярность Органы как политика росла – даже в жёстких условиях Нового порядка Альдераан сумел сохранить статус вольной планеты-автономии, культурной столицы Галактики и собственную веками отлаженную систему управления. И как Бэйл Органа, согласно законам его родины, занял наследственный пост в Сенате, так и маленькая принцесса Лея Органа в своё время взойдёт на политический Олимп. Безымянная корускантская сиротка вытащила счастливый билет в жизнь…
… «Ты ведь тоже мертва, Падме… Почему Энекин не может быть мёртв в той же степени, что и ты? Маска? А почему ты почти не поднимаешь вуали?»
В который раз проходил голографический Император, гордо неся свою мантию Властелина Мира. Человек, идущий рядом с ним, в который раз поднимается по ступеням, ведущим к трону Галактики...
Почему эта запись почти годичной давности не попала ей в руки ранее? Сначала она не могла интересоваться вообще ничем. Выжила только ради детей. Стоило ей закрыть глаза, и она вновь видела пылающие недра Мустафара за мгновение до того поглотившие её любимого.
«Нет… Это невозможно. Невозможно выжить в аду…»
И она вновь жала на кнопку повтора…
Потом началась борьба за жизни детей. Врачам щедро платили за молчание. О том, что у Леи есть брат-близнец в доме Бэйла, знали только три человека: сама Падме, сенатор Органа и джедай Кеноби. Благо дом был большой и затеряться в нём было не сложно. Малыши, родившиеся много раньше срока, медленно, но верно выкарабкивались, становясь всё горластее и проворней. Падме ни на минуту не оставляла близнецов. Галактика, Сенат, любые проблемы, не касающиеся напрямую её детей, перестали её интересовать… А Кеноби и Органа мрачнели – скрывать троих Скайуокеров в одном месте становилось всё опаснее. И, хотя охота на джедаев постепенно теряла свою популярность, мужчины всё чаще запирались в кабинете Бэйла и о чём-то подолгу беседовали.
Потом пришёл день, когда ей сообщили, что близнецов необходимо разлучить. Для их же блага. Было сказано много слов. О Силе, ситхах, Императоре и Тёмной Стороне, погубившей их отца…
«Дети сполна унаследовали его способности, – говорил Кеноби. – Они – реальная угроза власти Императора и наше будущее оружие».
«Так вот оно что, - отвечала она. – Мои дети – ваше оружие. Я знаю, что Император не раздумывая уничтожит их, но ведь и вы не раздумывая уничтожили их отца…».