Семья Лоранских (Не в деньгах счастье)
Шрифт:
— Вам холодно? Вы дрожите? — услышала она над собою голос Юрия Вакулина.
Она ответила кивком головы. Ей хотелось спать, но пронизывающий сыростью ветер разгонял дремоту. Голова тяжелела с каждой секундой, а тяжелая истома сковывала члены.
— Валентина Денисовна, — слышала она снова голос своего спутника и, преодолев дремоту, открыла глаза, — не спите, в такое ненастье нельзя спать: скорее простудитесь.
— Что с вашим отцом? — спросила она через силу. — Может быть, есть еще надежда на выздоровление?
— Надежды нет! — произнес он глухо, — иначе я не потревожил бы вас при таких обстоятельствах,
— Доктора часто ошибаются, а впрочем… от судьбы не уйдешь! — произнесла она тихо и тут же подумала:
«Как это пошло, все то, что я говорю в такую минуту».
И они снова замолкли.
— Вы дивно играли сегодня, — произнес Вакулин после продолжительной паузы раздумья.
— А вы и не подозревали, что простенькая бедная девушка, гаванская уроженка может оказаться талантливой? — усмехнулась Валентина.
— Вы не поняли меня, — произнес он тихим, взволнованным голосом. — Верьте мне, что с первого взгляда на вас, я понял, что вы необыкновенная одухотворенная натура и мне стало жаль вас.
— Но почему же жаль? — удивилась она.
— Да потому, Валентина Денисовна, не сердитесь на меня, это не для вас. Ваш талант заест скромная обстановка, семья, будничные интересы погубят его, не дав ему расцвесть.
— О, нет! — горячо вырвалось у нее.
И вдруг ей пришла внезапно в голову мысль, как несвоевременен ее разговор об ее личных делах с человеком, у которого умирает отец, и она смущенно замолкла.
Юрий Юрьевич точно отгадал мысли своей молодой спутницы.
— Простите, что не поддерживаю нашего разговора с вами, — сказал он взволнованным голосом, — но безнадежное состояние отца очень удручает меня, Валентина Денисовна. Мы мало сходились с ним в понятиях, во взглядах. Отец представляет из себя странный тип чудака и оригинала, но при всем том он прекрасный человек по натуре, добрый, отзывчивый, хотя по виду брюзга и эгоист. Люди сделали ему много зла, он давно изверился в их порядочность. Но он никому ничего не сделал, кроме добра, и совесть его чиста, как совесть ребенка. Сегодняшний поступок, спасение бедняков собственными силами, по собственному желанию, не говорит ли уже за него? А таких случаев было много-много. Он всегда помогал, помогал втайне и сердился, когда узнавали об этом. А сегодня… Ужасно подумать, что он сделал, слабый больной старик. Он вместе с верным Францем и вот этими молодцами в этом же ялике отправился спасать погибающих… И сам работал наравне с сильными, здоровыми мужиками… И вдруг наткнулась лодка на что-то, и он проломил себе голову в темноте о шальную балку. Какой ужас! Не правда ли, Валентина Денисовна? Я большой эгоист, но отца люблю, люблю сильно и мне страшно подумать потерять его, — и при последних словах Вакулин закрыл лицо рукою и погрузился в задумчивость.
А Валентина сидела в тихо покачивающейся теперь лодке (вода здесь едва доходила до колен и волнение было значительно меньше) и думала:
«Как странно все случилось сегодня: и успех, и наводнение, и этот Вакулин, казавшийся ей таким антипатичным в его первый визит, а теперь так просто высказывавшийся в своем горе пред ней, чужой ему девушкой».
И снова сладкая истома сна охватила Валентину. Она прикрыла лицо шалью
VII
Сильный толчок отрезвил Лоранскую.
По-прежнему полусвет утра боролся с полутьмой ночи. Лодка стояла. Молодая девушка узнала фасад знакомого мрачного дома, куда ежедневно спешила она в продолжение целого года на свои обычные занятия лектрисы.
— Приехали! — услышала она над ухом голос Вакулина. — Позвольте, я вам помогу.
Он протянул руки. Валентина привстала со своего места, но затекшие в неудобном положении ноги плохо повиновались ей. Она пошатнулась и почти упала на скамью. Тогда Вакулин приподнял девушку и, перешагнув борт ялика вместе с нею, поставил ее на верхнюю ступеньку крыльца, не залитого водою.
В дверях их встретил Франц с фонарем.
Во всех окнах виднелся свет и за шторами мелькали тени снующих по комнатам людей.
— Слава Богу, приехали! — радостно произнес старый лакей. — Барин очень беспокоились все время.
И он повел их по хорошо знакомой Валентине лестнице на площадку, в старомодную гостиную с тяжелой допотопной мебелью.
— Он лежит в кабинете, — произнес шепотом Вакулин и стал помогать девушке раскутывать ее платок.
Дверь в кабинет была плотно прикрыта, но, несмотря на это, Валентина ясно расслышала стоны за ней.
Через несколько минут из кабинета вышел маленький плотный господин с бритым, как у актера, лицом.
— Ну, что, доктор? — кинулся к нему Вакулин.
— Плохо! — ответил тот. — Обнадеживать было бы крайне нетактично с моей стороны. Вряд ли он доживет до завтра.
— Можно этой молодой особе пройти к нему? — спросил снова Юрий Юрьевич, указывая глазами на Лоранскую.
— Без сомнения. Только поменьше разговора. Надо, насколько можно, постараться облегчить агонию, — и, поклонившись молодой девушке, он пожал руку хозяину и вышел.
— Пройдите к нему, Валентина Денисовна! — попросил Вакулин и, открыв дверь кабинета, пропустил ее вперед.
Первым, что бросилось в глаза Лоранской, были большая тяжелая постель, выдвинутая на середину комнаты, и забинтованная голова человека с мертвенно-бледным лицом, покоившаяся на подушке. Лицо его так страшно переменилось за последние часы страданий, что Валентина едва узнала Юрия Викентьевича Вакулина. На голове лежал пузырь со льдом, казавшийся громадным в сравнении с этим высохшим старческим лицом. Обычных дымчатых очков не было на глазах старика и прямо навстречу приближающейся девушке смотрели два ярко горящие глаза со странным для больного выражением тупого упрямства и досады. А губы улыбались беспомощной, почти детской улыбкой.
— Ах! это ты! Наконец-то! — расслышала она задавленный хриплый шепот старика, — я знал, что ты придешь за мной, Серафимочка!.. Я знал, что ты придешь! Ну и хорошо! ну и хорошо! Останься, посиди со мною…
— Он принимает вас за мою сестру, — тихо произнес Юрий Юрьевич, наклоняясь к уху пораженной Валентины.
Потом он нежно склонился к больному и произнес таким тоном, каким обыкновенно говорят с детьми:
— Папаша, ты ошибся, это Валентина Денисовна Лоранская пришла навестить тебя. Помнишь, ты просил меня съездить за нею? Я и привез ее к тебе.