Семья моего мужа против развода
Шрифт:
Кредиторы Нейта, эти пятеро бандитского вида мужчин, ждать, пока должник придумает выход из ситуации, не собирались. А за моими передвижениями в эти дни следили. И очень насторожились, узнав личности тех, с кем я виделась.
Сколько они знают о своем должнике? Сомневаюсь, что в курсе всех истинных делишек Нейта. Всем, кто будет с ним рядом, тоже грозит опасность. На месте антагониста романа, я бы залегла на дно, но перед этим избавилась бы ото всех прихвостней, кто может дать на меня наводку. А значит, конец Нейта тоже был предопределен.
К тому же, сам Нейт хоть и последний проходимец, не дурак. От Уоллиса уже избавились, кто следующий…он должен понимать. Пришедшими выбить долг воспользовались как охраной. С мертвеца денег не возьмешь, это и в их интересах тоже. Браво, Нейт.
Недо-жених вдруг смеется. Мерзким, лающим смехом.
– Дочь семейства Эккарт, чей статус гораздо выше моего, недостижимая словно луна на небосводе…Словно последняя течная псина грезила о браке! С кем, с простолюдином! Как бы разгневался герцог, жаль, нельзя запечатлеть его реакцию! – произносит Нейт с удовольствием в голосе, встав над кое-как сохраняющей сидячее положение на полу связанной Фелисией, той, на которой недавно собирался жениться.
– Сейчас я могу тебя растоптать, унизить так же, как однажды унизил меня твой папаша! О, как же лестно было слушать эти девичьи клятвы любви…Я никогда бы не полюбил настолько испорченную, настолько избалованную девку, как ты…
Другие мужчины гогочут.
Ох, так у Нейта были и личные мотивы, обида на прошлого герцога…
– Ты и впрямь жалок, - выплевываю я, переключая внимание на себя.
Бедняжка Фелисия не выдержит слушать его речи дальше. Слезы капают из ее красивых глаз без остановки. Сбежала ведь, дуреха! И как только мимо охраны прошла?
– Молчали бы, герцогиня, - меч оживает.
Клинок Нейта упирается мне в ключицу. В то местечко, где кожа открыта, незащищена тканью скромного платья с минимумом декольте.
Я чувствую, как вниз ползет капелька крови, прочерчивая горячий и влажный след. К горлу подкатывает тошнота. Не сейчас. Вот выберусь, так на здоровье, тело, тошни, как и сколько тебе захочется. А сейчас нельзя!
У той Юнис тоже была такая реакция на собственную кровь или это мои бзики перекочевали со мной в этот мир и это тело? А что насчет навыков стрельбы? Моя меткость при мне? Проверять придется сегодня, на очень раздражающей меня цели.
Мантра на удивление работает. Тошнота отступает.
– Смотрящая на всех с высока, с детства не знающая голода и болезней, не тебе меня судить! Не я таким стал, жизнь меня сделала таким! Пахать как батрак ради копейки, на которые не позволить себе ничего кроме черствого хлеба, выслуживаться перед господами, отвешивать поклоны до земли, не щадя и без того больную спину, думаешь, я выбирал подобную жизнь? Да лучше бы и вовсе тогда не рождаться!
Клинок в его руках дрожит. Сумасшедший!
– Значит, чем жить в бедности, лучше и не жить вовсе? Тогда почему бы тебе не сдохнуть? Или считаешь, что, отбирая чужое, сам станешь богаче? Но ты как был босяком, Нейт, так им и остался. Разве постыден тяжелый труд? Почему ты ровняешь всех под себя? Вел бы ты себя иначе, поменяйся однажды местами с аристократом? Мир никогда не был справедлив, тем не менее, ты сам решил строить из себя жертву! Руки-ноги на месте, голова соображает, раз уж смог так долго врать и притворяться, так в чем дело, почему бы не достигнуть всего своим упорством и усилиями? – я как бы невзначай передвигаюсь влево, туда, где находится Фелисия.
– Стерва!
Щеку обжигает от удара. Ноги не держат, я падаю на пол. Почти рядом со связанной девушкой.
– Ты ничего не знаешь! Не строй из себя всезнайку, раз не была на моем месте.
– Никто не выбирает в какой ему семье рождаться. Но мы сами творим свою судьбу. И аристократы в одночасье оказываются никем, прожигают веками нажитое родом состояние, продают титулы зажиточным торговцам и крестьянам, чьи земли приносят под грамотным управлением больше дохода, чем их собственные, становятся простолюдинами…
– Вархх! Заткните эту дуру! – ревет как истеричка Нейт, кидая от злости клинок в сторону.
Его ростовщики не спешат подчиняться. К счастью, Нейт для них не авторитет.
В этой хижине два окна. Оба закрыты наглухо. Выбить стекло, понадобится какое-то время. Мебели здесь почти нет. Наверное, раньше эта постройка использовалась как охотничий домик. В углу старый стол и стулья. Потухший давно камин рядом с тем местом, где сидит Фелисия. Я осторожно и медленно двигаюсь в ее сторону, волоча по полу подол платья, скрывающий трясущиеся ноги.
Остальным мужчинам плевать на нас, думают, что не сбежим. Да и куда?
Двое стоят на выходе, двое сели, закинув ноги на стол. Главарь, думаю это он, тот мужчина со шрамом, стоит у стены, скрестив руки на груди. Нейт нарезает круги бешенства.
Фелисия дрожит сильнее, стоит мне к ней приблизиться. Кляп во рту мешает ей говорить. Она отчаянно ищет моего взгляда. Я заглядываю ненароком, ей за спину, чтобы посмотреть, как именно связаны ее руки. Бежать связанной ей будет тяжело.
Клинок Нейта улетел за продавленное кресло, до него метра три.
К счастью, мне руки они не завязали. Может, считают, что нет даже и шанса на то, что я могу сопротивляться? Или, как и большинство людей считают, что благородная дамочка скорее в обморок грохнется. Если рана на ключице и дальше будет сочиться кровью, до этого, увы, близко.
Вопреки словам недожениха рот мне затыкать не спешат. Слава богу, только вонючего кляпа не хватало для полного счастья. Кажется, этих мужчин-ростовщиков забавляет нестабильное поведение Нейта, глядят на него со сдерживаемым смехом.