Семья напрокат
Шрифт:
– Ну, уж нет, хочешь воспитывать сына – пожалуйста, я не буду препятствовать вашим встречам. Но жить с нами ты не будешь.
– Умом тронулась? Одна хочешь жить, без мужика? Кому ж ты нужна будешь такая?
Я вздёргиваю подбородок вверх, и сжимаю руки в кулаки:
– Какая – такая?
– Неказистая! У тебя ни рожи, ни кожи, ни сексуальности. Ни один мужик в здравом уме на тебя не посмотрит! Да ещё и с довеском! Кому нужен чужой ребёнок?
– Нужен, уж поверь мне! И я вовсе не такая уродина, как ты расписал! У меня
Выпалив последнюю фразу, я затихаю и прикусываю губу. Чёрт возьми, абсолютно не собиралась говорить ничего подобного, но Беляев меня просто вынудил это сделать!
Игорь прищуривается, оттопыривает верхнюю губу, и произносит свистящим шёпотом:
– Интересно, кто это прекрасный принц?
– Он на работе.
– Вы живёте вместе? Надеюсь, он в курсе, что это и моя квартира тоже? И я могу здесь находиться столько, сколько захочу и когда захочу.
От этой фразы меня передёргивает. Блин, и на что я надеялась? Квартира действительно принадлежит нам обоим, и было глупо думать, что Игорь откажется от своей доли.
– Хорошо, сейчас я уйду, но ненадолго. Запомни, я жажду с ним познакомиться.
– Зачем?
– Хочу знать, кто будет рядом с моим ребёнком. Так что зайду позже. Надеюсь, ты нас познакомишь!
Игорь проносится мимо манежа, в котором беззаботно играет сынишка, даже не взглянув на мальчика, и несётся в прихожую. Я, дрожа всем телом, бегу за ним. Интересно, что мужчина выкинет дальше? Но, на удивление, он, даже не сказав мне ничего обидного, выходит за дверь.
Выдыхаю, и быстро запираю дверь на замок. Буду надеяться, что Игорь забудет о своём обещании.
Вернувшись в комнату, вытаскиваю сынишку из манежа, и прижимаю его к себе:
– Пойдём кушать, дорогой. Надеюсь, твой папка не решит и вправду к нам переехать, потому что я с ним больше жить не хочу.
Я чмокаю сынишку в пухлую щёчку, и сажаю в стульчик – пора ужинать. Достаю из шкафчика баночку детского питания с изображением розовощёкого малыша.
– будем кушать индейку с овощами? Ты хочешь, дорогой?
Никитка радостно начинает хлопать в ладоши, и я умиляюсь. Вот оно, моё самое большое счастье – мой сыночек. А всё остальное, я как-нибудь переживу.
3
На следующее утро, проснувшись ни свет, ни заря, я понимаю, что совсем скоро моя жизнь круто изменится. Мало того, что мне придётся примерить на себя маску совершенно чужого человека, так и ещё и нельзя будет сделать ни единой ошибки.
Нужно, чтобы хоккеист обязательно мне всё рассказал – как, когда, где и при каких обстоятельствах он познакомился с Лизаветой, когда у неё день рождения, что она любит и многое другое. То есть я, по сути, должна буду стать ей.
Хотя, незнакомая Елизавета не вызывает у меня никаких чувств, кроме отвращения. Ну как можно жить с мужчиной, родить ему ребёнка, а потом, накануне знакомства с родственниками, сбежать с любовником, прихватив с собой сына? Это просто в голове не укладывается!
Хотя, может быть достаточно будет остаться собой? Ведь ни Ангелина, ни бабушка Максима Дмитриевича не общались с таинственной невестой. Интересно, какую задачу передо мной ставит хоккеист? Я должна понравиться его родственникам, или наоборот? Ведь должен же он им потом как-то объяснить разрыв с прекрасной Елизаветой.
До обеда всё прошло гладко – мы чудесно проводили время с Никиткой. Погуляли на улице, подышали свежим воздухом, сходили на ёлку, которую поставили на площади. Уже чувствовалось приближение самого замечательного, доброго и сказочного праздника!
К обеду мы вернулись домой, и, посадив сына в стульчик, и дав ему в руку продолговатую печенюшку, я удалилась в ванную помыть руки.
Открутив кран, я начинаю выдавливать жидкое мыло себе на ладони, и слышу, как в комнате надрывается мобильный телефон. Ну что ж, перезвоню позже. Но телефон не умолкая, продолжает весело играть мелодию снова и снова.
Чертыхнувшись, бегу в комнату, на ходу вытирая мокрые ладони о свои джинсы. И кому там неймётся? Высветившееся на экране имя Максима Дмитриевича, заставляет моё сердце забиться сильнее.
– Вы не скучаете без своего верного коня?
Нахмуриваюсь, и теряюсь в догадках, о чём меня сейчас расспрашивает спортсмен. Может, он на солнце перегрелся?
Хотя, вроде, на улице зима. Но спортсмен, скорее всего, исправно посещает солярий.
– Я говорю об автомобиле, Маргарита. Пора просыпаться – уже обед, и начинать включать мозг. Я понимаю, что думать – это несвойственное дело для женщин, но всё же, постарайтесь.
Чёрт побери! Он сова начинает насмехаться надо мной!
Я багровею, и начинаю фырчать в трубку, как сердитый ёжик. Этим я вызываю ещё более колючую реакцию у известного хоккеиста.
– По крайней мере, я надеюсь, что слушать вы не разучились. Вашу «букашку» отремонтировали, я пригоню её к вам. Заодно и с мальчишкой познакомлюсь. Идёт?
– Да.
Это единственное, что я смогла выдавить из себя. Похоже, Полонский просто создан для того, чтобы насмехаться надо мной.
– Адрес, Маргарита! Я не знаю вашего адреса! А экстрасенсорными способностями я, к сожалению, ещё не обладаю!
Хоккеист насмешливо кричит в трубку, вызывая у меня новый виток раздражения. Быстро продиктовав ему адрес, я отключаюсь. Вот как может человек вызывать во мне такую гамму чувств! От раздражения до ревности!
Раздражённо бросив трубку на диван, я спешу на кухню. Мой сынок, наверное, уже рассосал печенье и сидит сейчас в гордом одиночестве.
Убедившись, что это так, я достаю из холодильника детский творожок, и пытаюсь открыть фольгированную крышку. Но, она, как назло, очень хорошо запечатана – мне никак не удаётся подцепить своими короткими ногтями.