Семья волшебников. Том 1
Шрифт:
Локателли с интересом прислушался и добавил:
— Двум высшим демонам. Фамиллиару и не фамиллиару. Есть возможность сравнивать. К тому же один из них растет у тебя на глазах.
— С ней у меня нет такой связи, как с ее матерью, — напомнил Дегатти. — Я не знаю, как и о чем она думает.
— Она воспринимает тебя как отца, а это уже огромная редкость, — сказал Локателли. — К тому же скоро у тебя будет еще и полудемон…
Дегатти поморщился. Старика опять заносит. Это все-таки его семья, а не какая-то опытная
Он все-таки первый волшебник, который сделал фамиллиаром высшего демона. Это отчасти случайность, а отчасти ее добровольное сотрудничество, но сам факт, сам факт! Раньше такое считалось казуистикой: технически возможно, на практике не бывает. Просто грех не воспользоваться такой возможностью продвинуть магическую мысль…
Так, стоп. Он начал думать, как отец. Плохой Дегатти, плохой.
Так, а это вообще уже не он думает.
Лахджа!
Ты плохой. Плохоооой.
Прекрати!
— Какой интересный материал, — восхитился Локателли. — Она может подключиться к тебе без разрешения? Опасно, но так интересно!..
— Вы слышали? — смутился Дегатти.
— Я случайно. Вы громко думаете, а это все-таки мой кабинет… средоточие моей магии. Я и вне его — величайший волшебник планеты, а здесь я и сам не знаю своих пределов… как и ты своих. Но ты же понимаешь, что если слетишь с катушек, то мы запрем тебя в Госпитиуме?
— А меня? — сунулась в дверной проем Лахджа.
— И тебя.
Локателли наклонился вперед, оперся локтями на стол, хитро улыбнулся и сказал, глядя на Лахджу:
— Вот что, Майно. Я тебе сделаю подарок на Добрый День. Я, президент Чу, ректор Драмм, ректор Иволг… в общем, от всего ученого совета ты получаешь академический отпуск. Оплачиваемый. Твой опыт очень важен для всех нас. Спокойно работай, пиши свой великий труд. Года должно хватить, но если что — продлим. А потом, когда закончишь... посмотрим по результатам.
Всего лишь год. Дегатти стало неуютно. Ему сейчас, считай, дали официальное распоряжение не только от председателя Локателли — от всего ученого совета. Теперь понятно, почему он встретил здесь Таалея.
— Через год навести меня снова, — сказал Локателли, откидываясь в кресле. — Я вот прямо тут запишу, в своем ежедневнике — на следующий Добрый День назначено Майно Дегатти.
— Тогда… с Добрым Днем… — сказал Дегатти, поднимаясь с кресла.
— С Добрым Днем, — улыбнулся Локателли.
Глава 4
— Так что ты в итоге решил? — спросила Лахджа, уже сидя дома за праздничным столом.
— А что я решил… — отвел взгляд Дегатти. — Я, видимо, решил писать. Я решил взять академический отпуск… оплачиваемый!.. я решил… Астрид, не ешь ложки!
Астрид со свистом втянула ложечку и потупила глазки. Она стыдилась есть несъедобные вещи, потому что мама убедила ее, что это некультурно… но они же такие вкусные!
И кто их назвал несъедобными? Очень даже съедобные! Вот, легко откусываются!
— Она голодная, что ли? — спросил Дегатти, глядя, как девочка грызет вторую ложку. — Астрид, ты голодная?
— Астрид всегда голодная, — ответила Астрид. — Уясни, папа.
— Возможно, ей не хватает железа, — предположила Лахджа.
— Тогда ей не стоит есть столовое серебро, — сказал Дегатти. — Мне этот набор приборов дядя подарил… и он только что официально закончился. Это была последняя ложка.
Лахджа налила дочери чаю, чтобы не ела всухомятку. Она не знала, как демонический организм реагирует на серебро.
Лахджа. Лахджа.
Опять он.
Лахджа. Лахджа.
— Да возьми ты печенье сам! — не выдержала демоница.
— Ты должна разрешить, — сказал Тифон. — Я же хороший.
— Кто тут хороший мальчик? — нарочито засюсюкала Лахджа. — Кто тут хороший?.. А что у меня есть?.. Печенье для хорошего мальчика!
— Не издевайся, — сказал пес, взял печенье и сердито уцокал в угол.
Среди фамиллиаров Тифон был самым… простоватым, что ли. Он не такой вредный, как Снежок, не такой занудный, как Матти, и не такой раздражительный, как Ихалайнен. Но он немного… навязчивый. Активно лезет общаться и никогда не дает поесть в одиночку. Рядом всегда будет пес, который провожает взглядом каждый кусок, отправленный не в его рот.
И поначалу Лахджа его немного сторонилась. До того, как стать демоном, она боялась собак. Потом, конечно, этот страх исчез вместе со всеми остальными страхами, но что-то в подкорке все еще сидело. Понадобилось время, чтобы привыкнуть, что теперь Тифон — ее собрат-фамиллиар, член их большой разношерстной семьи.
Я ему говорил, что нам не нужна блохастая собака, нам и вдвоем хорошо. Ну ладно, енот был достойным приобретением. Конь тоже. Но собака… а попугай? Зачем давать разум попугаю? Попугай — это ужин.
Интер-ресный факт! Есть стр-раны, в которых кошек считают исчадиями Пар-ргор-рона! Воплощениями Ксаур-р-ра! Их истр-ребляют везде, где только увидят!
Рыбу мы тоже зря завели. Я стараюсь не смотреть в ее сторону, но это сложно! Почему я никогда не слышу мысли рыбы? Ее словно вообще нет среди нас!
А о чем с вами говорить, млекопитающие? Ладно еще змея…
Подожди, вы со змеей говорите?!