Семья волшебников. Том 2
Шрифт:
— Сидзука, я просто хотел поговорить. Давай все обсудим, как взрослые люди.
— Я не хочу с ним говорить! — полезла под стол Сидзука.
— Ну почему?! Сидзука?! Я просто хочу знать — что было не так?! Ты всегда была довольна! Тебя все устраивало! С тобой же мы не ссорились! Почему?! Это она тебя против меня настроила?! Несчастная ты глупышка!..
— Ты же сказал, что отпускаешь меня, мой господин! — донеслось из-под стола.
— Но ответить же ты можешь!
Лахджа устало вздохнула. Да что началось-то? Почти два года
Он опять нажрался, что ли?..
Да, скорее всего. Впервые за его бесконечно долгую жизнь у Хальтрекарока появились бывшие, причем уже целых две. Новое развлечение. Что-то свеженькое, что-то… задевающее струны души. Можно сказать, терзающее их.
И теперь он время от времени нажирается, чувствует какой-то надрыв внутри и начинает названивать, угрожать, требовать объяснений, увещевать, оскорблять и обвинять.
— Сюда он не может заявиться даже в виде Ярлыка, — негромко сказала Лахджа, вытаскивая подругу из-под стола. — Тут на каждом дереве противохальтрекароковы чары.
— Как же ты, должно быть, меня ненавидишь! — сказал Хальтрекарок, прекрасно это услышавший. — И все же ты постоянно думаешь обо мне! Не можешь забыть! Все вокруг должно тебе обо мне напоминать! Возьми зеркало, Лахджа!
— Да зачем? Я тебя и так слышу.
— Возьми храково зеркало! Дай посмотрю в твои наглые глаза!
— Хорошо, — смиренно сказала Лахджа. — Ты доволен? Посмотрел? Дотянуться-то все равно не сможешь.
Стекло вспучилось так, что пошло пузырями. Хальтрекарок издал шумное пыхтение и процедил:
— Ты… надо было отдать тебя Клюзерштатену!
— Да, надо было, он и то интересней тебя.
Позади Хальтрекарока раздался смех. Булькающий хохот Асмодея. Это явно он настропалил собутыльника и теперь задыхается от счастья.
— Ах, тебе было неинтересно… — скрипнул зубами демолорд. — В этом все было дело, да?
— Ты что, тухлую личинку Хлаа съел? Не помнишь, как пытал меня? Насиловал?
— Да почему ты не можешь оставить прошлое в прошлом?!
— Это не я тебе звоню! — возмутилась Лахджа. — Асмодей, забери у него дальнозеркало, а то он будет ныть всю вашу пьянку!
— Да-а-а!.. — раздался радостный хохот.
Дальнозеркало так и не отключилось, Хальтрекарок упорно не желал заканчивать разговор. Разбивать артефакт было жалко, так что его отнесли подальше в сад и закопали.
— Когда он успокоится и остынет, то снова забудет о нас еще на пару лет, — со знанием дела сказала Лахджа. — Хорошо, что он не увидел Мамико, а то… с Астрид у нас были проблемы на этой почве.
— Точно забудет? — все еще озираясь, спросила Сидзука.
— Да точно, точно.
Хальтрекарок парил над своим троном и сумрачно глядел в темноту. Он вернулся с очередной Дикой Попойки, но радости в душе не было. Он размышлял, где в своей жизни свернул не туда. Семья всегда была самым важным для него после искусства, после шоу. Но он наделал ошибок и уже не мог это игнорировать.
Не мог выбросить все это из головы. Пытался много раз, у него почти получалось, но все равно зудело где-то там внутри. Не давало покоя. Мешало спокойно жить и наслаждаться спокойными тихими радостями.
Да, у него двести жен. Снова двести, он вернул, простил некоторых из тех, что прежде огорчали его. Но многие ли из них способны осознать и оценить все его великолепие? Полюбить его так, как он того заслуживает? Нет никаких сомнений в том, что он, Хальтрекарок, истинное совершенство, самый достойный муж во всех мирах.
Так почему же он не смог должным образом показать это женам? Почему не смог внятно объяснить этим прекрасным цветам, что он — их солнце? Отчего все вышло, как вышло?
Лишь одна женщина в его жизни любила его по-настоящему — и которую он сам любил. Но именно она и предала. Из-за какой-то глупости, пустячной ссоры она возненавидела своего господина и обратилась против него.
Из-за нее он опозорен и унижен. Как же сложно такое простить…
— Явитесь ко мне, — прищелкнул пальцами Хальтрекарок.
Из воздуха выросли четыре прекрасные демоницы. Три гхьетшедарии и гохерримка. Абхилагаша, Оошона, Лаиссална и Нагалинара преданно воззрились на своего мужа и господина, а тот печально смотрел на них, всем сердцем сожалея, что придется прибегнуть к подобным мерам.
— Я хочу, чтобы вы отправились и покарали ту, из-за кого все в моей жизни пошло наперекосяк, — устало и грустно произнес Хальтрекарок. — Мне Сальван препятствует, поэтому нужно, чтобы это сделали вы. И тихо.
Демоницы сразу поняли, о ком речь. О, за последние семь лет они хорошо усвоили, кого Хальтрекарок ненавидит до зубовного скрежета… и одновременно не может забыть.
— Что ты прикажешь нам с ней сделать, о муж наш и господин? — спросила Абхилагаша.
— Убейте ее. Думаю, когда она умрет, все наладится. А если и нет, я хотя бы обрету покой в душе.
Демоницы не очень обрадовались такому поручению. О, каждая из них обладала немалым могуществом и простого смертного или низшего демона смела бы легким усилием воли. Но беглая жена господина не уступает им ни в чем, и хорошо защищена. Даже просто подобраться к ней будет тяжело…
— Я не ограничиваю вас во времени, — произнес Хальтрекарок. — Не ограничиваю в средствах. Готовьтесь сколько нужно, распоряжайтесь моим счетом. Главное, чтобы через некоторое время одна из вас сказала: господин мой муж, я исполнила твою волю, отныне я любимая жена. Навсегда. Так и будет, клянусь Центральным Огнем.
Вот теперь лица демониц немного просветлели. Да, поручение непростое, но и награда заманчивая. Вечное место по правую руку, вечное причисление к четвертому сословию и, возможно, даже равноправный брак… В каком-то смысле разделение титула демолорда… не полное, конечно, но почти.