Семья волшебников. Том 2
Шрифт:
— Может, каждый раз, когда вас называют «бессмертными», вам прибавляется день жизни?
— Нет. Иначе мы бы законодательно обязали всех нас так называть.
Совнар показал девочкам, кто живет среди стеблей травы, в дуплах и кронах деревьев. Показал духов, что струятся меж воздушных потоков. Показал мелкую нечисть, что таится в тенях и выжидает момента что-нибудь утащить.
— Смотрите на мир, — говорил он. — Чувствуйте его многогранность и многослойность. Это как… м-м-м… ряд окон из стекла разного цвета. В зависимости
С ветки свесился уродец, похожий на мартышку с глазами-плошками. Он уставился на Астрид, уставился на Веронику… но Совнар зашипел, и уродец отскочил назад, спрятался в… тенях?.. зарослях?.. непонятно.
— Это дух Припирун, — сказал Совнар. — Формально — демон, но по сути — просто астральная шваль, матоха. Такие везде водятся, мы их за равных себе не считаем.
— А что он делает? — спросила Астрид.
— Делает так, чтобы у смертных припирало. Если ты идешь-идешь, и в самый неожиданный и неудобный момент у тебя вдруг припирает — это подкрался Припирун.
— Какая-то подлая работа.
— Ему нравится. Многие духи живут как-то так — делая что-нибудь глупое и бессмысленное. В этом смысл их жизни, так они получают энергию. У тебя вот приперло, ты запаниковала, а он поймал на лету энергетический выплеск. Твой страх, твой стыд, прочие негативные эмоции. Так и живет. Настолько мелким демонам больше и не нужно. Вон, посмотрите на вон тех… не прячьтесь, глупые матохи!
Из кустов опасливо таращились два других уродца. Совсем крохотные, с остренькими коготками, покрытые будто малюсенькими язвочками. Астрид при их виде невольно почесалась, а у Вероники лицо стало страдальческим.
— Это Почесушка и Зудявка, — поведал Совнар. — Тоже мелкие пакостные духи. Вызывают внезапную чесотку. Но при этом Почесушка — в определенном месте, и она проходит, если почесать, а Зудявка — неизвестно где, и можно сколько угодно чесаться, но ничего не проходит.
Астрид поглядела на Зудявку с ненавистью и спросила, зачем они такие разные.
— Просто Почесушке нужна энергия удовольствия, — объяснил Совнар. — Он делает вам неприятно, а потом вы это исправляете простым почесыванием — и он греется в ваших эмоциях. А Зудявке нужна энергия раздражения. Чем дольше вам неприятно, тем приятней ему. Но поскольку они совсем мелкие духи, раздражение и удовольствие они несут тоже мелкие — более сильные им не переварить.
Еще Совнар показал девочкам камнегномиков. Совсем крохотные, они как раз пересекли тропинку, и каждый тащил за спиной камешек. При виде детей гномики тоже было дернулись к ним — и тоже разбежались, когда на них зашипел Совнар.
— Эти подкладывают камешки смертным в обувь, — пояснил он. — Человек ходит, а на его следах остается энергия боли и досады. Крохотные капельки энергии. Гномики бегают к этим следам и собирают ее.
— Зачем все они это делают? — не поняла Астрид. — Почему не что-то хорошее?
— Чтобы смертные страдали, Астрид, — объяснил Совнар. — Это важное и нужное дело.
— Почему?
— Потому что через страдания их души очищаются. Они становятся более…
— Добрыми?
— Вкусными. И выгодными. Мы с тобой демоны, Астрид, и нам от этого прямая выгода. Вот эти все — самые маленькие и жалкие из духов. Крохоборы. Они даже на низших демонов не тянут, поэтому и живут прямо здесь, среди смертных.
Вероника посмотрела на Астрид. Она слушала очень внимательно, но ничего не понимала.
— Все они либо паразитируют, либо добиваются знаков внимания, — сказал Совнар. — Делают что-то или полезное, или условно-полезное, или шантажируют смертных. Домовые духи могут начать шалить, если их не умиротворять подношениями. Водяные могут топить людей — опять же ради внимания и подношений. А вот сейчас я покажу вам лешего… эй, выходи, не прячься, я тебя вижу. Я совершенно мирный кот.
Кусты зашевелились, и из них выглянула испуганная рожица. Был то не леший, а скорее лесовичок — ростом чуть побольше Вероники, с зелеными волосами и веточками вместо ушей и носа.
— Ага, это не леший, а один из его детей, — заметил Совнар. — Они поопаснее для вас, малышей, потому что любят пошалить. Завести в чащу, запутать, поиграть. Обманывать криками, аукать. Ночью заманивают блуждающими огоньками в овраги и топкие места.
— Я так не делаю, — заверил лесовичок. — Колдуны следят…
— Вот видишь, Астрид. Если б колдуны не следили — делал бы. Как делают в остальных частях света, где колдунов не так много.
— Это… слишком… жесткое утверждение, — отвел взгляд лесовичок. — Мы разные бываем. Я могу идти… господин?..
— Можешь, — смилостивился Совнар.
Лесовичок исчез в кустах, а Вероника машинально дернулась следом.
— Это неглубокое погружение в астрал, дети, — сказал Совнар. — Я мог бы показать вам мир снов, зазеркалье, глубокие слои Сумрака. Даже вы сами сможете измениться там, потому что мы сами настолько же многослойны, как и то, что нас окружает. Мы, бушуки, считаемся колдунами-иллюзионистами, но на самом деле мы скорее… хотя вам это не нужно. Как-нибудь в другой раз, да, кнопочка? Я тебя всему научу. И тебя, Астрид.
— Мама говорит, что если видеть слишком много, то оно тебя тоже сможет увидеть, — вспомнила Астрид.
— Это так. Поэтому я научу вас… но как-нибудь в другой раз. А пока что… тебе волноваться не о чем, Астрид. Тебе мало кто осмелится навредить, ты гораздо сильнее всех этих духов.
— А Вероника? — заволновалась за сестру Астрид.
— Что-то мне подсказывает, что это нам стоит волноваться насчет нее, — пристально посмотрел на малышку Совнар. — Да, кнопочка? Я тут днями разговаривал с моим господином… это правда, Астрид?