Семья Зитаров. Том 1
Шрифт:
На помощь пришел Микелис Галдынь, у которого тоже была гармонь. Он помог Ингусу овладеть тайнами игры.
Зитару представлялась возможность получить в Англии выгодные грузы для Южной Африки и вест-индских островов, но он предпочел взять уголь для Риги и вернуться домой. Нельзя сказать, чтобы это было вызвано необходимостью вовремя привезти Ингуса к началу занятий в училище, — мальчик мог добраться до Риги и на пароходе, где капитаном служил друг Зитара. Очевидно, у капитана имелись какие-то другие, более веские причины, заставлявшие его поспешить с возвращением на родину.
В середине сентября «Дзинтарс» приближался к родному берегу. В жизни моряков произошла обычная в этих случаях перемена. Они стали дружнее, словно бы сроднились, и чувствовали себя членами одной семьи. Матросы перестали дразнить своих младших товарищей; кок Робис и штурман достигли взаимопонимания, а старый Кадикис перестал ворчать на Яна Силземниека. Во время плавания команда находилась как бы в состоянии постоянной борьбы с начальством, а теперь все сгладилось, острые углы исчезли и все происходившее приобрело мягкий оттенок обычных моряцких проделок. Вспоминая о них, и матросы, и командир весело смеялись. Капитан Зитар после памятной ночи в Бискайском заливе оставил в покое Яна Силземниека, но сказать, что они совсем забыли о вражде, нельзя было. Встречаясь на палубе, они не смотрели друг на друга.
Наконец «Дзинтарс» бросил якорь в родном порту, Зитар, сдав груз, рассчитался с командой и, поставив судно на прикол, уехал с Ингусом домой. Ян Силземниек еще раньше, как только «Дзинтарс» вошел в порт, взял расчет и поспешил восвояси. Микелису Галдыню посчастливилось устроиться на какой-то пароход и избегнуть таким образом зимней безработицы. Поэтому Зитар с сыном возвращались без попутчиков.
Глава четвертая
1
Андрей Зитар и Ингус возвращались домой на моторной лодке. Когда они сошли на берег, было еще светло. Побережье с множеством рыбачьих лодок, ряды кольев для просушки сетей, пустые бочки из-под салаки, заросшие мхом шалаши для сетей, обмелевшее устье реки и прибрежные холмы, затянутые мятой, — все это в свое время казалось Ингусу большим, значительным, как мир. Теперь у него появилось ощущение, будто он попал в царство гномов — такая вокруг тишина, такие здесь люди. И словно все стало меньше, дорога через дюны кажется не больше песчаной тропинки. Кто сократил до таких размеров этот мирок? Кто сузил берега реки и самую реку? Ведь когда-то она была такой могучей, широкой, и старая лодка покачивалась на ее темной поверхности, словно корабль.
— Ингус, как ты себя чувствуешь? — спросил Зитар, когда впереди показались купы деревьев родной усадьбы. — Где тебе больше нравится: на корабле или дома?
Ингус и сам не мог еще решить, чему отдать предпочтение. На корабле, конечно, веселее, жизнь разнообразней, каждый день приносит что-нибудь новое, занимательное, здесь же все оставалось таким, как прежде. Вырытая в склоне горы рыбокоптильня, зеленый холмик погреба, помойка со старыми калошами, железными обручами, щетками для мытья посуды, колесными спицами и прочим хламом — все это в прежнее время использовалось в играх. И не Янка ли с Карлом сколачивают скворечню там, за каретником? Ну, конечно, они! Молотка у них нет, они бьют просто булыжником, а гвозди старые, ржавые. Глупенькие, какой же скворец ищет теперь скворечню?
Тропинка вела мимо каретника. Маленькие труженики так углубились в работу, что не заметили появления отца и брата, и, когда капитан крикнул сыновьям: «Помогай бог!» — они вздрогнули, не зная, что делать от смущения.
— Даже руки не хотите подать? — спросил Зитар.
Первым пришел в себя Карл и робко, боясь выказать радость, приблизился к гостям. Отвернувшись в сторону, он застенчиво подал отцу руку. Маленький Янка, солидно шагая, подошел вплотную и с недоверием уставился на Ингуса: и похож, и не похож этот молодец на старшего брата. Костюм, как у взрослого парня, новая шапка, на шее клетчатый шелковый платок и морской мешок за плечами, в остальном все тот же. Что же касается отца, то здесь не было сомнений — его можно узнать издали.
Ингусу все казалось непривычным. Живя вместе с братьями и остальными домочадцами, не нужно было с ними здороваться. Сегодня необходимо было это сделать. Но как странно звучит слово «здравствуй», сказанное собственному брату, и как неудобно протянуть ему руку! Младшие братья тоже, видимо, почувствовали это, и всем троим вдруг стало неловко.
Наконец все неприятные формальности совершились, и компания направилась к дому: Ингус с Карлом впереди, Зитар, за руку с Янкой, за ними.
— Ну, как там было? — спросил Карл. — Верно, что в Северном море волны высотою с церковь?
— Бывают даже и выше, — тихо сказал Ингус, убедившись предварительно, что отец не слышит их разговора. Затем шепотом добавил: — Я там видел дельфинов. Прыгают в воде и пускают вот такие фонтаны.
— И ты тоже салаку кормил?
— Ничуть. Я хорошо переношу море. А знаешь, у меня здесь что-то есть, — Ингус многозначительно указал на руки. — Я потом покажу. Только не говори Эрнесту.
— Не скажу. Эрнест еще в школе: опять оставили без обеда. А Эльза нарисовала наш «Дзинтарс».
Их беседу прервал старый Амис. Не обращая внимания на новый костюм Ингуса, он встал на задние лапы, пытаясь лизнуть друга в лицо. Бранить его сегодня казалось неудобным, но нельзя же ему позволить пачкать костюм.
— Ну, успокойся, ты хороший, да, да, очень хороший, только немножко глупенький, — Ингус ласково оттолкнул собаку. Он любовался теперь флаг-мачтой. Эх, сбросить бы мешок да взлететь по ступенькам до реи, показать мальчикам, как это делают матросы! Если бы не было поблизости отца… Ничего, и после успеется! Хорошо, если бы и мать увидела.
— Что у тебя такое четырехугольное в мешке? — поинтересовался Карл.
— Погоди, скоро увидишь, — Ингус зарделся от радости, вспомнив гармонь. Черт побери, как все-таки приятно вернуться домой с такой массой новых вещей! Жаль, что не научился курить и не купил гнутую английскую трубку. Эрнест лопнул бы от зависти! Стоп, молодой моряк! Ты больше не принадлежишь себе. В дверях показались все домашние: Ильза, Криш, мать и остальные. Все чему-то радуются, улыбаются и чуточку стесняются, да и сам ты покраснел до корней волос.