Семья Звонаревых

Степанов Александр Николаевич

К Ивангороду подошли и две другие батареи 3-го дивизиона 1-й тяжёлой артиллерийской бригады. Вновь после Восточной Пруссии появился командир дивизиона подполковник Куприянов. Из разговоров выяснилось, что другие батареи гораздо меньше принимали участия в боях и лучше сохранили свою материальную часть. Куприянов сообщил, что в штабе 4-й и 10-й армий очень хорошо отзывались о действиях батареи Борейко.

— Но Ваша батарея считается самой либеральной. По доносам выходит, что Вы, Звонарёв и Блохин — ярые революционеры. К доносам было приложено и несколько прокламаций, якобы обнаруженных у солдат батареи.

Командующий армией генерал Ленчицкий приказал дело прекратить и оставить Вас в покое, — сообщил Куприянов, — но постарайтесь на будущее время, чтобы подобных прокламаций у Вас не обнаруживалось.

— Сиё от меня не зависит. Идёт война, солдаты не в казармах, а пока есть революционеры, будет и подпольная литература, — ответил Борейко.

— Но в других батареях прокламаций не обнаружено, — возразил Куприянов.

«Появятся и там, дайте срок», — подумал Борейко, а вслух сказал:

— Вам известно, господин подполковник, что Трофимов оказался изменником и предателем?

— Что Вы говорите?! Быть этого не может! — удивился Куприянов.

— В штабе 2-й гвардейской дивизии Вы сможете получить исчерпывающие данные по этому вопросу.

После смены орудий и ремонта батарея Борейко вместе с двумя другими батареями дивизиона была включена в подвижной резерв крепости. Куприянов поместился в штабе крепости и оттуда отдавал нужные распоряжения.

Он рассказал, что 1-ю тяжёлую артбригаду распределили по нескольким армиям. 1-й дивизион остался в 1-й армии, 2-й — во 2-й, а 3-й придали 9-й армии, которой командует генерал Ленчицкий. В штабе армии Куприянов слышал очень лестные отзывы о действиях батареи Борейко. Звонарёв приказом по армии был произведён в подпоручики, а Борейко со дня на день ожидал производства в капитаны. Зуева было решено направить на артиллерийские курсы для подготовки прапорщиков артиллерии. Блохин, Лежнёв, Михайленко были представлены к солдатским крестам.

Среди батарей дивизиона 7-я оказалась самой боевой. Её потери в боях составляли примерно пятьдесят человек. Подбиты два орудия и три зарядных ящика. Сменился почти полностью конский состав.

Соседняя, 8-я батарея, тоже гаубичная, потерь в материальной части не имела, а солдаты отделались лёгкими ранениями. Командир батареи молодой капитан Думов предпочитал спокойную жизнь боевой обстановке и огневые позиции он выбирал поглубже в тылу. Третья в дивизионе, 9-я по номеру, батарея была пушечная, вооружённая пушками последнего образца, и предназначалась для обстрела глубоких тылов противника. Командир её, капитан Потапов, тоже не рвался в бой. Борейко возмущался его пассивностью и часто высказывал это Куприянову, называя 9-ю батарею самой худшей в дивизионе.

— Потапов должен двигаться за пехотой с лёгкими орудиями, а не плестись в хвосте.

Куприянов наседал на 9-ю батарею, требуя от неё активных действий, риска в боевой обстановке. За это Потапов невзлюбил Борейко и, где мог, называл его либералом и даже социалистом.

Так каждая из трёх батарей дивизиона отличалась своим собственным порядком. Мягкотелость Куприянова не способствовала объединению и сплочению офицеров дивизиона.

Командиры батарей сначала отнеслись к Звонарёву недружелюбно, считая его «борейковским прихвостнем». Но потом убедились, что он человек знающий и с хорошей боевой закалкой.

Обычно

Звонарёва при осмотре орудий сопровождал Вася Зуев.

— Что этот молодой человек может понимать в наших орудиях? Мы сами получили их только перед войной. Где же ему было ознакомиться с их устройством? — возмущались многие офицеры.

Вася объяснил, что он студент-технолог и производственную практику проходил в орудийной мастерской Путиловского завода, где изготовлялись эти пушки, поэтому хорошо знаком с их устройством.

— Понятно, почему Вам не требуется технической помощи. Надо просить командира дивизиона, чтобы одного из Вас перевели в другую батарею, ухватились за эту мысль командиры батарей. — Хотя бы до приезда в дивизион артиллерийских техников.

В октябре 1914 года немцы бросили все свои силы на фронт Ивангород Варшава. Наступила дождливая осень, дороги раскисли, русские армии, перебрасываемые с реки Сан на среднюю Вислу, с огромным трудом тащились по прифронтовым дорогам.

Отбросив слабые русские заслоны на левом берегу Вислы, немцы вплотную подошли к Ивангороду и с ходу бросились на штурм крепости. Начались упорные, напряжённые бои.

Полтора десятка лет тому назад Борейко начинал свою офицерскую службу в «дославном Жанвиле», как тогда называли Ивангород, и поэтому хорошо ориентировался на местности. Капитан быстро понял, где могут немцы прорваться в крепость и подумал, как следует этому воспрепятствовать. Свой доклад он направил прямо Шварцу в штаб крепости, как ему посоветовал Звонарёв, хорошо знавший Шварца по Порт-Артуру.

— Отправляйся ты сам, Серёжа, с моей цидулькой. Шварц знает меня мало, — решил Борейко. — Только не задерживайся в крепости, хотя я уверен, что немцы не смогут прорваться в неё, если всё будет сделано по-моему, напутствовал Борейко своего друга.

Огневая позиция батареи находилась на берегу реки, прикрытая высоким и крутым обрывом. Тупорылые гаубицы, задрав вверх свои дула до отказа, были в полной недосягаемости для вражеского огня. Неподалёку, хорошо укрытые, располагались передки и зарядные ящики батареи.

Немцы сосредоточили весь огонь на одном из недавно сооруженных фортов и расположенных около него полевых укреплениях. Столбы огня, дыма, земли поднимались при каждом взрыве и, обрушиваясь своей смертоносной, сокрушающей мощью, казалось, неминуемо должны были уничтожить, стереть с лица земли форт. Но дым и пыль рассеивались, и артиллеристы с облегчением видели, что форт стоит, выдерживая удары немецких батарей. Немецкие штурмы неизменно отбивались.

С наступлением темноты атаки немцев стали ослабевать и Борейко вернулся на батарею. Звонарёв, на лодке переправившись через Вислу, направился в штаб крепости к Шварцу.

Штаб крепости был до отказа заполнен разместившимися здесь организациями различных корпусов и дивизий. Шварц, в чёрной кожаной куртке с георгиевской петличкой, плохо бритый и, видимо, страшно утомлённый, с трудом слушал, что ему докладывал Звонарёв.

— Оказывается, Ваш командир толковый офицер. Я много лестного слышал о нём в Артуре, да и сейчас подполковник Куприянов не нахвалится им. Особенно после галицийских боёв. Его произвели вне очереди в капитаны, представили к орденам. На досуге я займусь изучением записки Вашего командира, — пообещал Шварц.