Сень
Шрифт:
И хотя товарищ Сталин выслушал это с улыбкой, почему-то товарищ Василевский решил, что против ампутации он особо возражать не будет…
А в конце того, еще осеннего, совещания товарищ Василевский подумал, что эта молодая женщина свою угрозу может исполнить, товарища Сталина и вовсе не спрашивая. Ведь совещание собралось по поводу назначение министром товарища Шапошникова, но когда Иосиф Виссарионович предложил выпустить соответствующий указ, девушка резко возразила:
— Борис Михайлович к этой работе пока не готов. Я думаю, что по крайней мере до середины следующего лета я оставлю его под своим присмотром, а там — посмотрим. Думаю, к этому вопросу стоит вернуться где-нибудь в конце
Сам Александр Михайлович прекрасно понимал, что руководить флотом и авиацией у него получается неважно и давно просил Сталина о «понижении в должности», предлагая министром назначить именно Шапошникова, но вот уже второй раз подряд его предложение «не получило поддержки» — а теперь он узнал, и кто именно его «заблокировал». Но с медициной не спорят, тем более с такой медициной: с Борисом Михайловичем, который уже в конце войны выглядел крайне неважно, он общался постоянно — и не смог не отметить, что «медицина творит чудеса». Правда, чудеса эта медицина творила как-то… выборочно, но те военачальники, которые попадали под пристальный взгляд этой «медицины», на здоровье уж точно не жаловались.
Вдобавок, чуть позже министру пришлось с этой девушкой столкнуться поближе, и вовсе не по поводу здоровья: на полигоне в Кубинке он ее увидел на испытаниях новейшей зенитной системы, оснащенной самонаводящимися на самолеты врага ракетами. Именно на вражеские самолеты, а если на самолете ставилась небольшая коробочка с каким-то хитрым радиоприбором, то ракета такой самолет считала своим и «не замечала» даже в «собачьей свалке». Такое испытание тоже было проведено в небе над полигоном, и два летчика, пилотировавшие «маркированные» машины в строю радиоуправляемых мишеней, вернулись задания, по словам одного из них — Султана Амет-хана — «с потяжелевшими от волнения галифе». На что второй — Марк Галлай — лишь флегматично заметил, что «надо было перед вылетом кишечник опорожнить, чтобы штаны после полета не стирать». Кстати, оба через час после этого испытательного полета получили по «Звезде»: маршал смог по достоинству оценить мужество пилотов. Ну а эта девушка, оказавшаяся, ко всему прочему, и начальником КБ, зенитные ракеты разработавшим, на откровения пилотов лишь усмехнулась:
— Вы, ребята, даже представить не можете, сколько штанов сегодня в КБ стирать придется.
— А что, вы им пообещали страшные кары, если ракеты с цели собьются? — поинтересовался Марк.
— Нет, просто наши испытатели думали, что пилотом самолета я буду. Но, к сожалению, мне товарищ Сталин лететь запретил.
— А вы тоже летчик? — удивился Султан.
— В некотором роде да. Собственно вас и вызвали в Кубинку чтобы меня в кабину не пустить. Кстати, кто у нас в ЛИИ командует летной частью? Надо ему пинков надавать, чтобы лучших испытателей на такую работу не посылал.
— Это почему? — поинтересовался Марк. — Мы что, недостаточно подготовлены, по вашему мнению?
— Точно, не подготовлены. Противоракетный маневр выполнять не умеете, да и не ваша это работа. Впрочем, его, кроме меня, вообще пока никто сделать не сможет…
— А вы знаете как увернуться от такой ракеты?
— Конечно. Но дело в том, что летчик — любой летчик — пока что это проделать не в состоянии: он же не может узнать, что в него ракета летит. А сейчас, хотя ракеты были без заряда, оставался шанс что ракета врежется в кабину. Я бы увернулась, а другой…
— Вообще-то нам приказ от командования ВВС МВО пришел… — неопределенно высказался Султан.
— Понятно… как-то задумчиво высказалась девушка, — значит, пора командующего ВВС МВО менять.
— Так ведь… — начал было Марк, но девушка договорить
— Товарищи офицеры, благодарю за работу и советую рты понапрасну не открывать. По дружески советую, как простой советский летчик и простой советский генерал-лейтенант.
Тогда маршал Василевский всерьез этот разговор, свидетелем которого он стал почти случайно, всерьез не воспринял, но спустя всего лишь неделю он понял, что это были не шутки…
— Итак, сегодня мы продолжим рассказ о несостоявшейся пока истории. Насколько я сейчас поняла, основа Системы была заложена примерно через сто-двести лет после нынешнего времени. Но, по расчетам Решателя, такое формирование Системы было практически неизбежно в капиталистическом обществе, да и в обществе, строящим коммунизм тоже. Разница лишь в принципах формирования правящего класса, но об этом мы поговорим потом, и поговорим очень подробно — чтобы самим такое не выстроить.
— А вы считаете, что и СССР может пойти в этом… неправильном направлении? — спросил Сталин.
— Ну, основы уже закладываются, но пока мы этот вопрос отложим: время подумать у нас есть. Тем более, что сейчас речи о строительстве именно коммунизма нет.
— Ну, хорошо, продолжайте…
— Итак, суть перехода к Системе заключается в том, что отдельные люди, обладающие определенными богатствами и рычагами воздействия на законодательную систему, решили захватить в собственность все основные ресурсы.
— То есть вы снова возвращаетесь к банкирам…
— Нет. Банкиры обладают деньгами, но вы же и сами прекрасно понимаете, что деньги — всего лишь мера счета вложенного труда. Так что фактически банкиры владеют вообще ничем, просто им разрешают — введением определенных законодательных норм — считать, что они имеют какую-то власть. Однако они — всего лишь нанятые управляющие в Системе, и если те, кто обладает реальным богатством, считает, что ситуация требует каких-то изменений, банкиров безжалостно уничтожают вместе с теми деньгами, которыми они, как думают, владеют. Сколько лишь на вашей памяти было банковских крахов, сколько валют превращались в грязную бумагу? Любая война приводила к безудержной инфляции, которая превращала банкиров в оборванцев — но реальные ресурсы оставались в руках прежних владельцев и их богатства оставались неприкосновенными. Оставались, пока товарищ Сталин не решил это поменять.
— Ленин решил… — пробурчал Сталин.
— Ну да, и со спокойной душой отдал все богатства России иностранному капиталу. Уж вы-то должны знать, что даже денежной эмиссией Советское правительство не распоряжалось, а все реальные богатства были за гроши или вообще бесплатно переданы иностранцам.
— Вы имеете в виду золотой запас? — решился спросить Струмилин.
— Опять нет. То есть золото действительно чего-то стоит, поскольку оно в промышленности много где может применяться. Но оно — лишь один из очень многих компонентов реального богатства. А главными компонентами его являются другие ресурсы: энергия, полезные ископаемые и плодородные земли. Ну так вот, те капиталисты, которые осуществляют реальную власть, захватывают именно эти ресурсы, причем стараются их захватывать по всему миру. Раньше — захватывали грубой силой, позже — объявив свои деньги абсолютным добром, скупая эти ресурсы. А когда за эти деньги нужно было что-то отдавать, то просто их обесценивали, оставляя реальные богатства себе. Собственно, экзистенциальная ненависть британцев к Сталину объясняется главным образом тем, что он отобрал у них ресурсы, которые они уже привыкли считать своими. Но, впрочем, это только одна причина. И к товарищу Мао ненависть порождена этим же, но пока лишь только этим. А коммунизм буржуев вообще не пугает…