Сэнгоку Дзидай
Шрифт:
Кроме хозяйственных построек — кузницы, конюшен и зданий, которые я идентифицировал как казармы — обнаружился и миленький садик с несколькими павильонами. Туда-то я и направился. Моя свита двинулась за мной.
— Кто вынес меня из боя? — решил поинтересоваться я у генерала, пока мы шли.
— Эмуро Ясино — догоняет меня Хиро-сан — позвать его?
Я кивнул.
— Господин много новостей. Сегодня утром прилетел голубь из Итихары.
Заметив мой вопросительный взгляд, генерал пояснил — Это столица провинции Кадзуса, которую ваш батюшка пожаловал своему брату, Сатоми Ёшитойо. Ваш дядя объявил мобилизацию в день Суйё би.
— А сегодня, какой
— Гэцуё би [19] , разумеется — Хиро-сан украдкой посмотрел на меня и тяжело вздохнул.
Тем временем мы пришли в садик, который оказался очень японским — маленький ручеек, впадающий в пруд, покрытый лилиями; небольшой горбатый мостик, украшенный фонариками; дорожки из песка и гравия, выложенные камнями необычных очертаний; множество небольших деревьев — в основном хвойные: миниатюрные сосны и туи, а также я заметил пару ив и кленов. Между деревьев — аккуратно подстриженные кустарники. Внутри сада стояли две постройки. В одной я узнал традиционный чайный домик с верандой, а другая, судя по приглашающему поклону жены — оказалась баней.
19
Гэцуё би — понедельник, Суйё би — среда. В Японии дни недели было принято именовать по видимым небесным объектам. Воскресенье — Солнце, понедельник — Луна, вторник — Марс, среда — Меркурий, четверг — Юпитер, пятница — Венера, суббота — Сатурн
— Генерал, вы не составите мне компанию? — махнул рукой в сторону павильона. У японцев не такие представления о стеснительности, как у европейцев. Вполне нормальным считается париться голым в одной горячей ванне с незнакомцами, в т. ч. разнополыми, публично мочиться или испражняться, а в современной Японии веб-трансляции родов со всеми подробностями — недавно стало весьма популярным жанром. Я подумал, что за 500 лет мало что изменилось — и генерал поймет меня правильно. Так и случилось. Симодзумо помялся немного, но потом начала развязывать пояс кимоно. Окружение поспешило оставить нас вдвоем. Мы разделись и зашли внутрь домика. Там нас ждали два банщика, больше похожих на огромных сумоистов. Толстопузые, мясистые, с мощными руками. Они поклонились, посадили нас на бамбуковые скамейки и начали намыливать. Я без смущения разглядывал жилистое тело генерала. Настоящий воин — ни грамма жира, несколько шрамов и отметок от ран. И странная татуировка на груди — голова рычащей собаки. Вымывшись, мы с Хиро залезли в огромную бочку, наполненную горячей водой, почти кипятком, и продолжили разговор.
Из общения с генералом я узнал следующее. Помимо погибшего отца, жены и ребенка — у меня есть еще три ближайших родственника. Дядя, мать, живущая в буддийском монастыре и родной брат Хайра Сатоми. Хайра младше меня на три года и сейчас вместе с дядей срочно скачет в Тибу. Хиро-сан обмолвился ненароком, что Ёшитойо Сатоми — второй человек в местной иерархии. В отсутствие отца именно он замещал дайме клана Сатоми. И теперь мой дядя собирается начать войну с Огигаяцу. Отомстить убийцам отца — дело святое, но вся эта спешка мне показалась странной. Ведь в Тибу послезавтра съедутся главы всех самурайских семей и родов двух провинций.
— Дядя собирается объявить себя дайме Сатоми? — в лоб спросил я генерала.
— Скорее всего, да — прямота Хиро-сана мне начинала импонировать — Все, кто откажутся принести присягу новому главе клана…
— Им предложено будет совершить сеппуку — закончил я за самурая.
Мы замолчали, каждый, обдумывая свое. Я вытер пот на лице специальным полотенцем и решился расставить точки над i.
— Хиро-сан, вы меня поддержите?
— Да — твердо ответил генерал — Ёшитойо-сан — бесчестный человек и плохой самурай. Он не следует пути Бусидо [20] . Любит пытать и мучить врагов, а во врагах у него половина провинции. У кого то отнял запасы риса, у кого то женщину… Даже если мы присягнем ему на верность, умрем раньше, чем увидим головы Огигаяцу, насаженные на колья. Только ваш отец мог контролировать вашего дядю. Теперь, когда Ёшитаки-сана нет в живых, я уверен, что он ввергнет нас в войну с Ходзе и это станет началом конца клана Сатоми.
20
Бусидо — кодекс поведения самурая в обществе, представлявшего собой свод правил и норм (быть бережливым, верным, изучать боевые искусства и уметь принять смерть с честью
Кое-что начало проясняться. Хиро-сан расскзал, что клан Огигаяцу всего год как стали вассалами крупного дайме — Ходзе Уджиятсу по прозвищу Дракон Идзу. Сам Уджиятсу несколько лет был одним из регентов, правивших от лица малолетнего сёгуна из династии Асикага. В последние годы сёгунат Асикага начала терять контроль над Японией. Ходзе под шумок решили подмять под себя плодородную равнину Кванто — японскую житницу, где выращивают больше половины всего риса страны Восходящего Солнца. Около миллиона коку.
Пока вылезали из бани и вытирались, пока появившийся Акитори-аптекарь перевязывал мне голову, я вспомнил, как шутил мой банковский коллега — средней субтильности японец в год съедает около 150 кг. риса — как раз примерно 1 коку. Миллион коку — это 150 тысяч тонн риса. Не хило. Так, с активами все более-менее ясно, хотя и не до конца. Надо выяснить про пассивы, а самое главное про местные деньги. Ставлю себе вторую зарубку в память.
Одевшись, мы перешли на веранду чайного домика, где нас уже ждала Тотоми. Тут же служанки, повинуюсь малейшим движениям ее веера, начали подавать еду. Сначала налили в пиалы традиционный зеленый чай, после чего принесли пшенную кашу на воде, перепелиные яйца, кусочки жаренного угря с соевым соусом. Завтрак не помешал генералу и присоединившейся к нему жене вводить меня в курс дела.
На равнине Кванто находятся девять провинций пяти разных кланов. Кадзуса и Симоса — провинции клана Сатоми, Сагами — форпост Ходзе, Мусаси — принадлежит Огигаяцу, но фактически там правит старший сын Уджиятсу — Цунанари Одноглазый. Провинция Мусаси — самая богатая из всех, больше 200 тысяч коку ежегодного дохода. Для сравнения, Кадзуса и Симоса — обе дают около 120 тысяч коку. Я попросил принести мне письменные принадлежности.
Через пару минут передо мной лежит сероватая бумага, чернильница с черной тушью и кисточка. Притихшие Тотоми и Симодзумо с интересом ждут шедевров каллиграфии. Но боюсь, каллиграфия не входит в число наследуемых от прежнего владельца качеств. А в мою бытность японским банкиром — я практически ни разу не писал иероглифы от руки — в основном на компьютере набивал нужный текст. Нет, при обучении, мы проходили написание базовых идеограмм, но честно сказать это искусство прошло практически полностью мимо меня.
— Когда я очнулся после удара копьем — ткнул я пальцем в повязку — в голове родилась идея, как писать цифровые иероглифы короче.
Арабские цифры привели генерала и жену в восторг. Особенно концепция нуля. Как выразился Хиро-сан — ничто в цифрах — это очень по-дзнески [21] . Тут в Японии вообще любят с пустотой возиться. Во время медитации добиваются пустоты разума, дабы мысли не засоряли ум и не мешали прозрению. Во время боя, самураи специально входят в состояние сознания, лишенное мыслей — это ускоряет реакцию. Быстренько набросав на бумагу цифры в разрезе провинций, я продолжил изучать местную географию, благо вместе с кисточкой и тушью умница Тотоми догадалась приказать принести и карту Японии. Кстати говоря, выполненную очень качественно, в цветах. С точностью все тоже было ОК — Токийский залив нельзя было не узнать. Хотя никакого Токио сейчас и в помине нет, на карте красуется подпись — море Эдо. Полуостров Босо, где собственно и располагались две провинции клана Сатоми, деля полуостров практически пополам — также был очевиден. Слева, естественным водоразделом между Симосой и Мусаси протекала и впадала в залив река Эдогава. Справа, уже по территории Симосы катила свои воды в Тихий океан крупная река Тон. С полсотни деревень, порт, два города, два замка, леса, озера, пяток дорог и часть широкого тракта Токайдо вдоль побережья — вот и все богатство домена Сатоми. Не густо.
21
Дзэн — одна из важнейших школ дальневосточного буддизма, в широком смысле дзэн — это учение о просветлении