Сенная площадь. Вчера, сегодня, завтра

Юркова Зоя

Церковь Успения Божией Матери была поистине народным храмом. Она возникла и содержалась на народные деньги и пользовалась необыкновенной популярностью среди населения. Ее считали особым приютом для сирот, в то время как служащие причта зачастую не имели квартир и им приходилось их нанимать за свой счет.

Работы у причта было много – «на исповеди в оба поста – Великий и Успенский бывает от 7000 до 8000 человек, и все беднота, да низший слой столичного общества», а жалованье причту не полагалось.

Подобно средневековым соборам, ее строили практически во все время существования. Результатом явилось сложное, многослойное, но очень цельное произведение, вместе с маленьким зданием кордегардии соединившее две въездные дороги в Петербург и создавшее парадный подъезд к его центру.

В созидании церкви участвовало огромное число людей. Почетный список жертвователей, архитекторов, строителей, хранителей, прихожан

необходимо дополнить именами тех, кто проявил гражданское мужество и осмелился противостоять государственной машине. Рискуя своим положением, будущим, может быть, даже свободой, они сделали все возможное, чтобы предотвратить разрушение сенновского храма, а теперь и воссоздать его. Это Н. В. Баранов, Н. Н. Белехов, В. И. Пилявский, Ю. М. Денисов, В. В. Смирнов, П. И. Поляков, Д. А. Бутырин, а также оставшиеся «за кадром» участники собраний в Союзе архитекторов, члены ученого совета ЛИСИ, неизвестные корреспонденты, не побоявшиеся отправить письма в Москву. Это и те, кто осенял себя крестом, не будучи в силах остановить кощунство, и те петербуржцы и ленинградцы, которым дороги не только парадные улицы, но и дворы, где они родились и повзрослели, – замкнутые и глухие, перетекающие из одного в другой, проходные, красивые с садами и просто заключенные в брандмауэры, дома, растущие из стен, заложенных порой еще Петром.

Послесловие

Дорогие петербуржцы! Приношу вам благодарность, за то, что вы прочли эту книгу и прошу прочесть последнюю страницу.

Сегодня перед Сенной стоят три вопроса: надо ли освобождать площадь, не станет ли она «асфальтовой пустыней»? Чем «занять» Сенную? Нужно ли восстанавливать церковь Спаса на Сенной?

Некоторых горожан и специалистов смущают предложения и намерения освободить это гигантское пространство. «Что же она, пустая будет? – сокрушаются они. – Ведь на ней всегда была торговля!» Но, как мы с вами выяснили, не всегда. Надо посмотреть на это пространство другими глазами. «Пустые» городские пространства всегда служили для встреч горожан. Не пустовало, скажем, Марсово поле, вспомним картину Г. Чернецова. Проходили гуляния на Адмиралтейском лугу, на льду Невы. Только Дворцовая площадь никогда не была задействована для массовых народных гуляний, разве что установка Александровской колонны собрала на ней многотысячную толпу.

Удобное положение Сенной в сочетании с принятыми ею функциями центральной городской площади подводит к решению вопроса ее использования. Исторически она является крупнейшим в городе транспортным узлом. Несмотря на все утраты, Сенная сохраняет за собой эту «должность» и, как следствие, – свою центральность, что позволяет большим людским массам, не создавая толпы, свободно распределяться в прилегающие кварталы. Это дает возможность проводить на ней массовые мероприятия и может решить «проблему» Дворцовой площади, где, повторим, таковые никогда не проводились, но совсем не из-за ее «священной» неприкосновенности. По своей форме площадь напоминает ковш, из которого очень трудно осуществлять эвакуацию людей после концертов, фестивалей и прочего. Во времена парадов XIX века организованные военные колонны приходили из военных слобод у Троицкого собора по Вознесенскому проспекту и по Гороховой улице от Александровского плаца и туда же возвращались организованным строем. Если обратиться к старой иконографии, изображающей прохождение парадных колонн по Невскому проспекту, то на них видно, что они движутся от Дворцовой площади, а не наоборот. Это иллюстрируют акварели В. С. Садовникова «Вид Аничкова дворца и Невского проспекта на Пасху 11 апреля 1848 года» и «Парад на Невском проспекте (возле дворца Белосельских-Белозерских)» 1859 года. На обеих картинах изображен проход войск по Невскому проспекту по направлению к Благовещенской площади. Сейчас же колонны всех шествий движутся в противоположную сторону – к Дворцовой площади.

Советская идеология требовала проведения демонстраций именно перед бывшей царской резиденцией. Многие помнят плотные толпы людей, сплошной массой идущих после демонстрации по Миллионной улице (ул. Халтурина), по узким набережным Мойки. В оцеплении стояли милиция, солдаты, дворовые арки, подъезды, проходы в переулки перекрывались военными машинами. Назад к Адмиралтейству и на Невский проспект было не вернуться по понятным причинам – оттуда люди прибывали и выход в обратном направлении был невозможен. Для того чтобы демонстранты могли относительно спокойно покинуть Дворцовую площадь, в 1964 году в

створе набережной Мойки был построен 2-й Зимний мост через Зимнюю канавку, но и это не решило вопроса, и уход с площади до сих пор представляет большую проблему.

Проведение массовых праздников на Сенной площади сократит количество актов вандализма со стороны разгоряченной толпы, которой управляют иные законы, нежели одним человеком. Даже движение транспорта не обязательно перекрывать – его можно организовать в «тупиковом» режиме до Сенной и обратно.

Покидая Сенную, горожане заполнят окружающие ее мелкие и крупные улицы и, соответственно, расположенные на них магазины, магазинчики, кафе и рестораны, сбрасывая там накопившийся потенциал и опосредованно пополняя городской бюджет. Те, кому захочется уехать, могут спуститься в метро и отправиться в разные концы города – по домам или на центральные площади и набережные Невы.

В определенные дни и часы на площади можно устраивать ярмарки, как это делается сейчас во многих городах Европы и как это происходило исторически на всех рынках мира и на Сенной площади в том числе.

И главное – надо воссоздать церковь Успения, знаменитый Спас на Сенной.

Приложение

Антуан Франсуа Модюи

Французский архитектор Антуан Франсуа Модюи – одна из самых неизученных фигур в истории реконструкции Петербурга периода александровского правления. Его положение предопределил мемуарист Ф. Ф. Вигель, сослуживец по Комитету для строений и гидравлических работ, заявивший, что «как об архитекторе о нем говорить почти нечего». Этой фразой Вигель, образно говоря, поставил крест на творческой биографии и исторической судьбе Модюи.

Модюи известен как оппонент Монферрана при строительстве Исаакиевского собора в Петербурге. По убеждению подавляющего большинства исследователей, он, завидуя Монферрану, старался скомпрометировать гениального архитектора и помешать ему реализовать свои творческие замыслы. И только Д. Ю. Гузевич пришел к убеждению, что Монферрану без вмешательства Модюи никогда бы не удалось завершить постройку Исаакиевского собора.

В опубликованной в 2005 году статье о А. Модюи автором данной книги высказано мнение, что Монферран обязан своей славой именно соотечественнику, причинившему ему в свое время массу неприятностей. Сам Модюи считал свою карьеру в России неудачной – из всех архитекторов, его коллег по Комитету для строений и гидравлических работ, он единственный не получил ни одной награды. Вероятно, именно поэтому он не слишком распространялся о русском периоде жизни, считая своей заслугой прежде всего исправление проекта Исаакиевского собора. Сам архитектор считал себя одним из открывателей Трои и посвятил этому почти все свое эпистолярное наследие.

При более пристальном и внимательном прочтении монографий о современных Модюи архитекторах оказалось, что о нем можно сказать гораздо больше, чем это сделал Ф. Ф. Вигель и все остальные исследователи истории строительства Петербурга. Это коренным образом изменяет сложившуюся на сегодняшний день картину формирования классического облика Петербурга.

За границами внимания, за исключением, пожалуй, И. Э. Грабаря, остается заявление Ф. Ф. Вигеля о том, что именно Модюи принадлежат смелые идеи пробивки новых улиц и устройства площадей на местах многочисленных пустырей в центре города. Это, по словам Вигеля, Театральная площадь (ныне площадь Островского) и новые улицы: одна – ведущая к Чернышову мосту, другая – от Городской башни к Михайловскому дворцу. Он также упоминает о том, как выглядели эти улицы и площади в проектах Модюи: «…они были обстроены большими однообразными зданиями».

М. 3. Тарановская, исследователь творчества Карла Росси, отводит Модюи роль завистливого и бездарного конкурента великого зодчего, с легкостью решавшего труднейшие градостроительные задачи. При этом она не анализирует атрибутированный ею Модюи проект будущего ансамбля современных площадей Островского и Ломоносова и уводит внимание от того факта, что именно Модюи принадлежит идея регулирования планировки этой территории с помощью павильонов и что именно его проект был утвержден императором. Свой анализ Тарановская начинает с осуществленного варианта, лишь вскользь упоминая о периоде между 1816 и 1827 годами. Все остальные ансамбли не исследованы даже на подобном уровне, ибо, по ее словам, «исследование одного ансамбля дает право распространить этот опыт на все остальные». Таким образом, получилось, что и все остальные ансамбли тоже создал Росси.