Сеньорита
Шрифт:
Под «прочим», надо полагать, подразумевался ночной горшок. Денис почувствовал, что краснеет. Хорошо, что в комнатке было темно и девушка этого не увидела.
— И вот еще что! Я тут полдня просидела, составляя тебе словарик русско-испанский и к нему разговорник с самыми простыми фразами, чтобы словарный запас не лежал мертвым грузом. Сейчас темно, я свечку захватила, надеюсь, что разберешь мои каракули.
— А как же часовые? — заволновался Денис. — Они ведь могут свет увидеть!
— Не волнуйся, здесь очень хитрые зеркала. Изнутри все видно, но свет наружу не проникает. Я тут иногда пряталась, когда играла. Ну и проверила.
— Интересно, зачем прежним хозяевам вашей финки такой тайник понадобился?
— Ни малейшего представления. Я даже не знаю, кто они были. Поместье покупал наш доверенный.
— Это еще кто такой?
— Ну, адвокат, который подобными сделками занимается. Принес на выбор несколько предложений с фотографиями. Мы могли бы еще подумать, но тогда все так быстро закрутилось, что нам и времени не оставалось, чтобы выбирать и самим ехать смотреть. Нужно срочно было удирать из Франции.
— А почему так срочно?
Ольга вздохнула, потом нехотя сказала:
— Это долгая история. И тяжелая. Как-нибудь потом расскажу. Да ты ешь, ешь!
Она установила толстую свечу в какой-то хитрой вазочке, чиркнула спичкой. В каморке вдруг стало уютно. Денис развернул узелок, в котором Ольга принесла еду. Кусок пирога с мясом, фрукты, кружка. Денис осторожно понюхал содержимое. Девушка рассмеялась.
— Да молоко это, обычное молоко! Вина я не взяла, мало ли как оно на тебя подействует. А здешние крестьяне его вместо воды употребляют. Берут с собой в поле бурдюк, с одного уголка завязанный веревочкой, и когда очень жарко, поднимают его на вытянутых руках над головой и пускают тонкой струйкой себе прямо в горло.
Денис недоверчиво посмотрел на нее.
— И зачем так изгиляться?
— Ну, вино пока летит в рот, немного охлаждается, так приятнее пить.
Пилот покрутил головой. Надо же, до чего додумались! Но потом вспомнил, что в деревнях в крынку с молоком иногда ужа запускают, чтобы холодным оставалось подольше, и промолчал.
Откусывая пирог, оказавшийся очень вкусным, и запивая его из кружки, он думал о том, сколько ему еще сидеть здесь, в этом застенке? Ольга словно прочла его мысли.
— Ты сильно не расстраивайся. Доктор точно обещал, что скоро у тебя все пройдет и ты снова сможешь ходить и даже бегать.
— А летать?
— Ну… и летать, наверное, тоже.
— Мне бы только к своим выбраться! Ты не знаешь, что на фронтах делается?
Девушка отрицательно покачала головой.
— По радио только франкистское вранье, как они отважно наступают, в газетах то же самое. А Мадрид здесь почему-то не ловится.
— Это плохо, — сказал Денис, приканчивая пирог и молоко. — Скорее бы на ноги встать. И — к своим! Меня небось уже погибшим считают.
Ольга, подумав немного, сказала:
— Пролетало тут несколько самолетов, но я не успела разглядеть, что у них за знаки на крыльях.
— Это меня разыскивают. Точно тебе говорю…
И сник.
— Что они увидеть могли? Обломки сгоревшего самолета? Парашют мы ведь забрали. Кстати, спрячь его получше, а то фашисты могут найти!
— Не беспокойся! — рассмеялась Ольга. — Там, где я его положила, никто не отыщет. Ладно, мне уже пора. А ты, пока не встаешь, учи испанский. Поверь мне, очень пригодится!
— Да я и сам знаю, — уныло ответил Денис. — Без языка очень трудно в чужой стране.
— А для меня Испания уже не чужая. Словно здесь и родилась, — вздернула носик девушка. — Все, мне пора. Держись, авиатор, и не унывай!
Зеркало-дверь закрылось за ней, а Денис откинулся на подушку и закрыл глаза. Спать ему не хотелось, просто решил полежать в тишине немного.
Но свеча горела и призывала к новым подвигам в изучении испанского. Он взялся за тетрадь.
ГЛАВА 5
В перерывах между зубрежкой испанских слов и выражений пилот исправно выполнял «велосипед». То есть задирал ноги к потолку и крутил воображаемые педали. Он решил, что таким образом укрепит мышцы. Ольга, когда узнала о его упражнениях, серьезно кивнула и согласилась с его предположениями. Она исправно носила ему еду, листки с новыми словами и выносила ночной горшок. Денису было неудобно от этого, но девушка была непреклонна: надо — значит надо!
Так продолжалось еще три дня, а на четвертый летчик встал с постели и почувствовал, что ноги его держат довольно крепко. Он думал обрадовать Ольгу такой новостью, но та лишь пренебрежительно махнула рукой.
— Вот когда ходить сможешь, а не просто стоять, не падая, попытаемся тебя по улице прогулять. Ночью стражник почти всегда спит на кресле у входных дверей. А мы — через окно. Подходит?
— Поскорее бы уже… — попытался ныть Денис.
— Доктор сказал — как минимум неделю ты должен отлежаться! — серьезно сказала девушка. — Вот и не спеши!
— Но там же наши воюют… — вякнул пилот.
— Ничего, без твоей помощи пока обойдутся! — не сдалась Ольга. — Чтобы воевать, ты должен быть полностью здоровым!
С этим нельзя было не согласиться. И он «велосипедил» до изнеможения, придумал, как отжиматься от пола, приседал, каждый день увеличивая количество приседаний. Дело, кажется, потихоньку шло на поправку.
И с языком налаживалось. Кое-как он уже мог вести короткие диалоги с Ольгой. Та просто расцветала, когда ему удавалось связать несколько слов в понятную фразу. «Произношение! — твердила она. — Произношение улучшай! У тебя сейчас каша во рту!»
Ну, он старался, как мог. Она постоянно поправляла его.