Сенсация на крови
Шрифт:
Еще до того, как собираться в дорогу и гримироваться, я взяла билеты в купе. Повезло: из-за буднего дня недели было не так забито, и мы могли выехать ближайшим поездом.
До вокзала мы с Лидией Ильиничной доехали на такси. Во-первых, кто бы потом перегнал моего железного конягу с вокзала? Во-вторых, по номеру машины меня могли бы и опознать. А раз уж мы заметаем следы, то надо делать это как следует.
Таксист во время дороги то и дело пялился то на внушительный ком дредов на моей голове, задевавший потолок машины, то на нос госпожи продюсера. Для более полного впечатления мы обе громко жевали жвачку, заполнив салон машины пронзительным ароматом мяты. Сочетание броских деталей и отталкивающего поведения прекрасно работает: свидетель потом опишет только дреды, или сломанный нос, или большую хозяйственную авоську в руках бородавчатой тетки (авоська маскировала дорогую сумку Рубиновой). И лишнего интереса не проявит к двум таким особам, а будет только рад поскорее избавиться от них.
Рубиновая оплатила поездку и впихнула таксисту щедрые чаевые. На вокзал мы прибыли заранее; и, забрав билеты (поддельные документы сработали на отлично), Рубиновая отправилась к газетному киоску.
Я прикрывала ее, окончательно перейдя в рабочий режим. Но состояние повышенной бдительности не помешало мне отметить кое-что. Лидия Ильинична за все время с «официального» начала нашего сотрудничества не включала мобильный телефон, не делала звонков из моей квартиры и все траты оплачивала наличными. Она избегала оставлять электронные следы. Что ж, более чем разумно в нашу эпоху Всемирной паутины.
Пока что все шло гладко.
– Нинка, ты только посмотри, во что вляпалась эта сука! – громко и радостно произнесла Лидия Ильинична.
И показала мне разворот сегодняшней газеты. Тарасовская желтая газета «Бульварные тайны» по-своему рассказала скудный утренний репортаж, приукрасив его живописными подробностями. По словам автора статьи, покушение на Лидию Ильиничну Рубиновую совершил ее бывший муж, Леонид Георгиевич Куприянов, на почве ревности. Далее расписывалось, что Куприянову удалось скрыться, не доведя до конца попытку убийства. Автор статьи утверждал, что Рубиновая получила переломы руки и ноги (не сообщалось, каких, правых или левых), синяки по всему телу и тяжкий моральный ущерб.
– «Учитывая состояние госпожи Рубиновой, мы не сочли возможным запрашивать ее комментарий относительно произошедшего». – Госпожа Рубиновая, даже под гримом красная от сдерживаемого хохота, конец статьи прочла мне вслух. – И свой источник эти свиньи, разумеется, не раскрывают. Вот люди, а. Лишь бы насочинять. Ух, аж лицо заболело, не могу…
Мы уже расположились в купе. Я, изображая молоденькую дурочку, запутавшуюся в номерах купе, просмотрела периметр. В вагоне было девять купе по четыре места – стандартно. В нашем, кроме нас, не ехал никто, Рубиновая позаботилась. Еще три были пусты. Пассажиры в остальных пяти подозрений не вызвали. Пока что не вызвали. Две пожилые пары, несколько студенток, шумная семья с двумя детьми и с кошкой в переноске. Я к тревожным истеричкам не отношусь, просто предпочитаю учитывать все факторы. Одними из самых опасных моих противников в свое время оказались именно двое пожилых людей, давние супруги. У них имелось общее дело – заказные убийства, а мой тогдашний клиент был их целью. После этого я перестала недооценивать граждан пенсионного возраста.
Лидия Ильинична, купившая себе еще газет, погрузилась в чтение. Она сидела так тихо, что я невольно вздрогнула, когда она заговорила:
– Вообще эти кривотолки даже полезны. Тут такой чуши наворотили – правды не разберешь. Пусть там, в Москве, пока поволнуются. Дезориентированного врага проще атаковать.
Детектор прослушки, конечно же, перекочевал на вишневое пальто и своим зеленым огоньком подтверждал результаты моего обыска купе. Я стараюсь следить за последними веяниями в области спецтехники и быстро осваиваю работу с каким-нибудь, например, новым незаметным маячком или микрокамерой. Но вот о таком миниатюрном детекторе не слышала.
– Хорошее устройство? – кивнула я на детектор. – Наверное, недавняя разработка?
– Давняя, только заграничная. Один генерал подарил. Из Северной Кореи. – Рубиновая отложила в сторону очередную газету.
Я тихо присвистнула. Мое впечатление подтверждалось: госпожа продюсер была богата, похоже, не столько деньгами, сколько разнообразными связями.
– Кстати, о загранице, Ниночка. – В поезде Рубиновая продолжала блюсти конспирацию. – Какими языками владеете?
– Лучше всего – английский. Итальянский и французский похуже, но написанное понимаю все.
– Наш общий знакомый сказал только про инглиш. Про парла итальяно и парле франсез ни слова.
– А они мне и не понадобились на том задании, – небрежно пояснила я.
– И на сайте ничего не написано…
– На сайте много чего не написано.
На самом деле информацию о языках я удалила после того, как меня пытались нанять не как телохранителя, а как переводчицу. После нескольких утомительных разговоров с потенциальными клиентами, с разъяснениями, что да, я могу говорить довольно бегло, но нет, я не возьмусь, потому что я телохранитель, а не профессиональный толмач… после этого я оставила лишь отметку «Английский язык базовый». Если по ходу разговора с нанимателем выяснялось, что нужен будет еще один из тех языков, которыми я владела, – что ж, это только добавляло мне преимуществ. Французский мне как-то раз понадобился в Канаде – если кто не знает, это двуязычная страна, там говорят и по-английски, и по-французски.
Лидия Ильинична после моей фразы про сайт так и впилась в меня рентгеновским взглядом поверх темных очков.
Я невозмутимо вернула ей взгляд. Таким меня не проймешь, голубушка, даже не старайся.
– И что еще не написано на сайте? – ласковым, сахарным голосом спросила она, до хруста стискивая газету в руках.
– О, сущая ерунда. Любимый сорт вина, марка нижнего белья, уровень железа в крови и номер моей школы. – Я улыбнулась той самой улыбкой, после которой незнакомые люди начинали считать меня недалекой пустышкой с красивой мордочкой. Чем я впоследствии беззастенчиво пользовалась, чтобы обвести их вокруг пальца.
Лидия Ильинична расхохоталась визгливым высоким смехом бородавчатой дамочки, под которую маскировалась.
– А ты молодец, спуску не даешь! Вот так и надо! – Газета была отброшена в сторону. – А если серьезно, что мне нужно знать из того, что не указано на сайте?
Я призадумалась. Не стоит вываливать все сразу, в процессе работы Рубиновая и сама много что может понять. Но вот одно, самое важное…
– Я твердо убеждена, что человеческая жизнь священна. Я ни за что не стану лишать человека жизни. Только в крайних обстоятельствах, если под угрозой моя жизнь, ваша или других людей. Но обычно я стараюсь решить конфликт мирным путем.
Лидия Ильинична взглянула с долей иронии, видимо, припомнив вчерашнюю «разборку».
– И физическое насилие тоже – нет. Только если без него не получится обойтись, – добавила я. – Так что если вы захотите, чтобы я побила вашего бывшего…
– Леньке я и сама задницу могу надрать, – самоуверенно отмахнулась моя клиентка. – Значит, ты у нас пацифистка. Запомним…
Я не стала говорить, что после того количества «горячих» точек, какие прошла я, любой станет либо пацифистом, либо убийцей. Я предпочла первое.