Сенсеры
Шрифт:
– Смотри. Вот эти четыре полосы, – он ткнул в светящиеся параллельные линии, – импульсы способностей. Они показывают, какой дар в наличии у сенсера.
– И? Они все одинаковые. Ничего не выделяется. – Эллен непонимающе смотрела на четыре ровные полоски. – У меня ничего нет?
Эллен вмиг представила, что это может значить. Если она не сенсер, то не придется здесь оставаться. Дима говорил, что «Элите» не нужны какие-то ясновидящие.
– Эллен, в том-то и дело, что выделяется. Все четыре вместо одной. – Роберт с Ритой торжествующе переглянулись. – Светиться должна
Рита захлопала в ладоши, как маленький ребенок. Роберт улыбался и выглядел таким гордым, словно получил Нобелевскую премию. И только Георгий Маркович отреагировал безрадостно. Отойдя к столу, мужчина налил в стакан воды из графина и выпил. Бросив на Эллен короткий взгляд, он подошел к окну. Рита с Робертом что-то бурно обсуждали, но Эллен не вслушивалась. Ее интересовало поведение основателя Дома.
«Почему он не радуется? Что его так пугает?»
Эллен прожигала взглядом его спину, ловила каждое движение и прислушивалась к каждому вздоху-выдоху. Она так хотела узнать, о чем он думает, что чувствует, и его эмоции откликнулись на зов. Печаль ворвалась в сознание и тут же сменилась сожалением, за ним пришла злость, которую почти сразу застила боль.
– Роб, ты видел?! – заверещала Рита, и Эллен отвлеклась.
– Да видел, видел. Рит, тебе что, двенадцать?
– О, если бы, – съязвила она и обернулась к Георгию Марковичу. – Георг, ты чего там стоишь? У нас открытие века!
Он неторопливо подошел к Рите и Роберту.
– Что тут у вас еще?
– Импульс чувствования только что дал скачок. Амплитуда невысокая, но он точно проснулся на пару секунд, – объяснил Роберт. – Эллен, ты что-то чувствовала сейчас? Не физически, а на интуитивном уровне.
Все трое уставились на нее, словно хищники на жертву. Даже Георгий Маркович выглядел заинтересованным. Теперь Эллен не сомневалась, что владеет чувствованием. Но стоило ли признаваться в этом людям, которые смотрели на нее так?
– Ты что-то почувствовала? – настойчиво переспросил Роберт.
Эллен казалось, что время остановилось. Она посмотрела на свои прикованные руки, проводки, приборы. Не это ли самый большой кошмар, который можно придумать?
Лучше она будет дефектным сенсером, не умеющим даже видением пользоваться, чем станет подопытной крысой в лаборатории!
– Нет, – твердо сказала Эллен, – я ничего не чувствовала.
– Точно? – Во взгляде Роберта отразилось недоверие.
– Да!
– Ладно, – согласился он, хотя не выглядел удовлетворенным. – Дима говорил, ты ничего не знала о сенсерах. Родители от тебя все скрывали. Так?
Эллен кивнула.
– Есть догадки, какие способности могли быть у родителей?
– Не у родителей. У мамы, возможно. Я не уверена. Наверное, чувствование.
– А у папы? – настаивал Роберт.
– Папа не сенсер, – заявила Эллен. – То есть вряд ли он мог им быть.
– Эллен, у тебя четыре импульса, – Роберт четко проговаривал каждое слово, тыча в экран. – Даже два говорило бы о чистом рождении, а уж четыре, чего я раньше не видел, – тем более. Ты чистый сенсер. Это бесспорно.
Эллен на время лишилась дара речи.
– Стойте! – испуганно воскликнула она. – Если папа сенсер, то он в опасности!
Взрослые переглянулись.
– С чего ты это решила? – удивилась Рита.
– Дима сказал, что элитовцы не церемонятся со взрослыми сенсерами, которые скрывались, – дрогнувшим голосом пояснила Эллен. – И расстегните меня уже!
Рита схватилась за ремешок и запричитала:
– Ох уж этот Дима. Вечно он настраивает всех на худшее.
– Не настраивает, – возразил Роберт, – а морально готовит к тому, что может случиться. Эллен, мы этого не отрицаем, но и паниковать раньше времени не стоит.
– Не стоит?! А что стоит делать? – Она вытащила руку из ремня и начала срывать присоски. Высвободившись, Эллен вскочила с ненавистного кресла. – Вы собираетесь помогать папе? Нельзя же все так оставить! Вдруг его уже… Хотя бы позвонить можно? Узнать, как он, сказать, что я в безопасности?
– Мы ничего не можем сделать. – В глазах Роберта отразилось сожаление.
– Дима сказал, вы обязательно поможете! – Она обратилась к Георгию Марковичу. Тот отвел взгляд в сторону, будто не выдержав ее мольбы, и тихо ответил:
– У нас нет возможности идти против «Элиты». Здесь полный дом подростков, а не натренированных агентов.
– Тогда отпустите меня. Я хочу вернуться к папе! – со слезами на глазах потребовала Эллен.
– Нет! – сказал Георгий Маркович. – Это неправильное решение. Ты должна остаться с нами. Только тут ты в безопасности.
– Ясно, вы мне не поможете.
По телу пробежал холодок, и она почувствовала, как злость стремительно гаснет, сменяясь… безразличием. Оно было совершенно неестественным. Эллен поняла, откуда пришло это чувство, и посмотрела на Роберта. Он пытался ее успокоить. Смахнув хлынувшие слезы, Эллен выбежала из лаборатории, пронеслась через гостиную, где шел фильм, взбежала на лестницу, а потом резко остановилась.
Она не знала, что делать. Дом, полный людей, казался теперь пустым и безжизненным. Эллен оглядела старые кирпичные стены, затертые деревянные ступени… Чужое место… чужие люди… никому нет дела до ее переживаний. Единственным мало-мальски близким человеком здесь был Дима. Он вырвал ее из лап «Элиты». Он помог. Ему не все равно.
***
Эллен спустилась в гостиную. Димы там не было, зато на одном из диванов спиной к лестнице сидел Олег. Эллен вытерла слезы, подошла к нему и коснулась плеча. Он обернулся.
– Не знаешь, где Диму найти? – шепотом спросила она.
– Он к себе пошел. Третья дверь слева.
– Спасибо.
Эллен забежала на мужской этаж и, забыв про приличия, влетела в Димину комнату.
На нее уставились две пары глаз.
– Какого хрена она к тебе врывается? – возмутилась Нелли, сверля Эллен гневным взглядом.