Сенсеры
Шрифт:
Казалось, время остановилось. Нужно было отвечать, но Элен никак не могла понять, говорить правду или нет. Взгляд скользнул на прикованные руки, проводки, приборы… Не это ли самый большой кошмар, который можно придумать?
«Лучше я буду дефектным сенсером, не умеющим даже видением пользоваться, чем стану подопытной крысой в лаборатории!»
– Нет, – твердо сказала Элен, – я ничего не чувствовала.
– Точно? – во взгляде Роберта было сомнение.
– Да!
– Ладно, – согласился Роберт, хоть и выглядел не убежденным. – Дима говорил, ты ничего
Элен кивнула.
– Есть догадки, какие способности могли быть у родителей?
– Не у родителей, у мамы… возможно. Я не уверена. Наверное, чувствование, – сказала она, гадая, выдает ли это ложь о ее проявившейся способности.
– А у папы? – настаивал Роберт. Рита и Георгий Маркович замерли рядом, с интересом наблюдая за диалогом.
– Папа не сенсер, – заявила Элен, и с сомнением добавила: – Вряд ли он мог им быть. «К чему вообще этот допрос? Чего от меня хотят?»
– Элен, у тебя четыре импульса, – четко проговаривая каждое слово, Роберт потыкал пальцем в экран, – даже два говорило бы о чистом рождении, а уж четыре, чего я раньше не видел, - тем более. Ты - чистый сенсер. Это бесспорно.
Элен потеряла дар речи. «Выходит, родители всю жизнь меня обманывали?»
– Стойте. Нет, нет, – спохватилась она. – Если папа сенсер, то ему грозит опасность!
Взрослые переглянулись.
– С чего ты так решила? – удивилась Рита.
– Дима сказал, что элитовцы не церемонятся со взрослыми сенсерами, которые скрывались, – дрогнувшим голосом пояснила Элен. – И расстегните меня уже! – вырвался злобный крик.
Рита схватилась за ремешок, запричитала:
– Ох уж этот Дмитрий. Он просто склонен заранее думать о худшем…
– Нет, Рита, – перебил Роберт. – Он морально готовит к тому, что может быть. Детка, – он посмотрел в глаза Элен, – мы не будем отрицать, что это не так, но и паниковать раньше времени не стоит.
– Не стоит?! – она вырвала руку из полуотстегнутого ремня. – А что стоит делать?
– срывая присоски, выкрикнула Элен. Высвободившись, она вскочила с ненавистного кресла. – Вы собираетесь что-то делать? Как-то помочь папе? Нельзя же все так оставить? Вдруг его уже… – она оборвала мысль. – Хотя бы позвонить можно? Узнать, как он. Сказать, что я в безопасности!
Элен выкладывала все, что рвало ее душу на части, но в глазах взрослых видела только сожаление и бездействие.
– Детка, мы ничего не можем сделать, – утешающе начал Роберт, – у нас нет возможности идти против Элиты. Здесь полный дом подростков, а не натренированных агентов, как у них.
– Тогда отпустите меня. Я хочу вернуться к папе! – со слезами на глазах потребовала Элен.
– Нет! – Георгий Маркович встал на пути. – Это не правильное решение. Ты должна остаться с нами, только тут ты в безопасности.
– То есть, вы мне не поможете, – сдалась Элен.
По телу пробежал холодок, и она почувствовала, как злость стремительно угасает, сменяясь… безразличием? Оно было совершенно не естественным в данный момент. Элен искрометно перевела взгляд на Роберта, поняв, откуда пришло навязанное чувство. Мужчина пытался ее успокоить. Смахнув хлынувшие слезы, Элен выбежала из лаборатории. Пронеслась через гостиную, где шел фильм, забежала на лестницу, а потом резко остановилась.
«И куда я бегу? – подумала она. – В клетку, которую мне выделили?» Она замерла, не зная, что делать. Дом, полный людей, показался пустым и безжизненным. Элен оглядела старые кирпичные стены, затертые деревянные ступени… чужое место… чужие люди… никому нет дела до ее переживаний. Единственным мало-мальски близким человеком здесь был Дима. Он вырвал ее из лап Элиты. Он помог. Ему не все равно…
Элен сбежала вниз. Парня в гостиной не было, зато на одном из диванов сидел Олег. Элен стерла слезы с щек, крадучись подошла сзади, чтобы не привлекать внимание остальных, и наклонилась.
– Ты не знаешь, где Диму найти? – шепотом спросила она, надеясь, что близнец не заметит заплаканные глаза. В комнате закрыли шторы, наверное, для создания эффекта кинотеатра, поэтому света было мало.
– Он к себе пошел, – так же тихо ответил Олег. – Третья дверь слева.
– Спасибо.
Элен поднялась на мужской этаж, на бегу отсчитала третью дверь и, забыв про приличие, залетела внутрь.
На нее уставились две пары глаз.
– Какого хрена эта малявка к тебе врывается? – выкрикнула Нелли, сверля Элен гневным взглядом.
Блондинка сидела посреди кровати, обнимала подушку. Рядом стоял Дима в одних джинсах со снятой футболкой в руках. Парень замер с полуоткрытым ртом. Элен и сама растерялась, глядя в изумленные синие глаза.
– Простите, – выдавила она и удивилась, как хрипло прозвучал голос.
Элен попятилась, а Дима так и не шелохнулся.
Она закрыла дверь и уперлась ладонью в стену. «Сама виновата! – заорала совесть. – Нечего к чужим парням в комнату врываться!»
Элен побрела к лестнице. «Зачем я к нему вломилась?!» – возмущению не было предела, когда она осознала бесполезность просьбы о помощи. Просила ведь, не раз! С чего решила, что мнение Димы могло измениться? Он ясно дал понять, что не станет рисковать жизнями жителей – дорогих ему людей.
«Здесь мне никто не поможет», – Элен наконец поняла, что это действительно так. До этой минуты она думала только о себе и папе, и ни разу не услышала, что ей говорят. Слушала, но не слышала. Разве может она винить этих людей в заботе друг о друге, в заботе о семье? Нет…
Элен даже не поняла, как оказалась на улице. Может, к лучшему – надо вдохнуть свежего воздуха, проветрить голову, подумать…
– Элен, стой! – голос Димы, словно нож, резанул по сердцу.
Она вздрогнула, но не оглянулась, не остановилась. Наоборот, еще напористей зашагала к лавочке между деревьями, подальше от входа, подальше от глаз.
– Да стой же ты, – он нагнал ее и преградил путь.
– Прости, я не хотела мешать, – пролепетала Элен, не смотря на Диму. Побоялась забыться, сорваться с обрыва прямо в море его глаз и утонуть. Она обошла парня и пошла вперед.