Сентиментальная история
Шрифт:
– Нет, вы послушайте этого двуликого Януса!
– возмутился Уинстон.
– Твой папаша собирается разбить здесь парк и таблички повесить: "Руками не трогать!" - крикнула Эмили Мэйер.
– Думай, что говоришь, Эмили, - сказал Брюс.
– Парк - все лучше, чем эта грязь. И что вы шум подняли! Бездарным "Гладиаторам" никакие тренировки не помогут!
– Ты предатель, Пэтмен!
– выкрикнул кто-то.
– Как же можно так говорить о своей родной школе? Где твой патриотизм? набросилась на него Джессика.
– Да помолчи ты, Уэйкфилд!
–
– Что касается неприличий, Джессика Уэйкфилд, вспомни лучше о своей милой сестрице, которая шляется по барам со всяким отребьем. Да, ты не ослышалась: шляется!
Элизабет делала пометки в блокноте; услыхав эти слова, она вся вспыхнула. Конечно, глаза всех тотчас устремились на нее.
– Не тронь мою сестру!
– завопила Джессика.
– Это еще почему?
– спросила Лила Фаулер.
– Вы обращаетесь со мной и с Брюсом как с прокаженными! Я думала, мы с тобой подруги, Джессика Уэйкфилд.
– Лила, мы... но...
– Ишь, заюлила, - бросил Брюс.
– И если уж вернуться к разговору о приличиях, Уэйкфилд, как насчет твоего отца и Марианны Уэст, потаскушки, за которой он ухлестывает?
– Попридержи язык, Брюс, - выступила вперед Элизабет.
– Марианна Уэст юрист, она работает в конторе моего отца.
– В самом деле? А я думал, у них лучше получается в постели, - ухмыльнулся Брюс.
– Ты лжешь!
Брюс засмеялся:
– Твой папочка всюду ездит с этой соблазнительной дамочкой, и это называется "работа в конторе"!
– Да, и они работают вместе, чтобы помешать вам!
– выпалила Элизабет.
– Ну конечно. Поспеши написать об этом в своей газете.
– Нашел о чем говорить!
– сказал Тодд, протискиваясь вперед.
– Мы хотим спасти наше поле. Шел бы ты отсюда, - повернулся он к Брюсу.
– Ну что?
– крикнул Кен, вскочив на скамью для зрителей и обращаясь ко всем сразу.
– Отдадим поле?
– Нет!
– прогремел единодушный ответ.
– Позволим строить здесь фабрику?
– Нет!
– А парк?
– Нет!
– Давайте все вместе споем, - предложила Джессика.
– Песня в честь "Гладиаторов"!
Она выбежала на беговую дорожку и начала дирижировать. Все как один подхватили боевую песню школы Ласковой Долины.
Элизабет строчила в блокноте, краем глаза наблюдая за Тоддом. Она была поглощена редакционным заданием - такого важного у нее еще никогда не было, и все-таки в ушах у нее так и звенели мерзкие слова Брюса Пэтмена об отце и Марианне Уэст. Вдруг ей пришла на память одна домашняя сценка, и все сразу встало на свои места, как будто нашелся недостающий кусочек головоломки. Лиз вспомнила, как на прошлой неделе зашла в комнату к родителям, а они ссорились. Хотя нет, не то чтобы ссорились. Они не кричали, не ругались. Скорее, что-то горячо обсуждали. Мама очень нервничала, а папа хмурился, что с ним редко бывает.
Она услышала только конец разговора, но он все равно оставил в ее душе неприятный осадок.
– Я вовсе не утверждал, что моя работа важнее твоей, - говорил Нед Уэйкфилд, еле сдерживаясь, и голос его дрожал.
– Я всего лишь сказал, что было бы неплохо, если бы мы почаще видели тебя дома...
Может, это была пустячная размолвка. Последнее время мама долго задерживалась на работе, выполняя какой-то важный заказ. Но этот случай не давал Элизабет покоя, ведь она никогда раньше не слышала, чтобы родители спорили. Мысль о том, что между ними может кто-то стоять, застала ее врасплох. А что, если этот спор был только вершиной айсберга, имя которому - Марианна Уэст? "Нет, - сказала себе Элизабет, - мне все это только кажется. Это невозможно. Этого просто не может быть".
10
Элизабет почти закончила свои заметки и уже собиралась идти в "Оракул", как вдруг словно из-под земли перед ней вырос Тодд, и уже поздно было делать вид, что она его не заметила.
– Привет, Тодд.
– Лиз, - сказал Тодд, и лицо его словно осветилось изнутри.
– Здорово, правда?
– Да. Я напишу об этом в "Оракуле".
– Это замечательно! Я всегда был уверен, что из тебя получится отличный репортер.
– Честно?
– Честно.
Вдруг Тодд отвел глаза, как будто вспомнив о чем-то, и умолк.
– Я иду в школу, - с надеждой в голосе проговорила Элизабет.
– Да? Я тоже в школу.
Вот тут-то бы им и помириться, но в этот миг к ним подбежала Джессика:
– Тодд!
– А, это ты, Джес, - сказал он.
– Мне надо с тобой поговорить. Это очень важно, - выпалила она.
– Ну раз важно, давай поговорим, - согласился Тодд.
Элизабет повернулась и пошла к школе, все убыстряя шаги. Тодд окликнул ее, но она не остановилась. Никогда еще дорога до школы не казалась ей такой долгой.
Добравшись наконец до редакции, Лиз села за машинку и сразу начала печатать статью. Работа - лучшее лекарство, только ею можно заглушить боль. "Пиши, - повторяла она себе, - пиши без остановки. Все остальное забудь".
Тодд в растерянности смотрел, как уходит Элизабет. Только что ему представился прекрасный случай все исправить. И он его упустил.
Рядом кто-то что-то говорил. Ах да, это Джессика Уэйкфилд.
– Земля вызывает Тодда Уилкинза, - повторяла она слегка раздраженно. Такой славный и чуть ли не самый красивый парень в Ласковой Долине, но иногда просто терпения с ним не хватает!
– Что ты сказала, Джессика?
Они пошли к школе, и Джессика специально еле передвигала ноги. Ей хотелось подольше побыть с ним наедине.
– Лиз, похоже, опять куда-то спешит, - сказал он.
– Да, - медленно проговорила Джессика.
– Она последнее время не в духе.
– Еще бы, - сказал Тодд.
– Такие приключения даром не проходят.
– Я как раз об этом и хотела поговорить, - начала Джессика.
– Происходит что-то ужасное. Ты слышал, что говорят?
– Но ведь это правда, Джессика! Я бы все отдал, чтобы это было не так.