Сентиментальная история
Шрифт:
– На этот раз я делаю официальное заявление!
– кричал бармен.
– Его зовут Рик Эндовер, и он уже не первый раз устраивает здесь дебош!
Другой полицейский отвел Джессику в сторону:
– Вашим родителям известно, что вы здесь, мисс?
– сурово спросил он.
– Ой, пожалуйста, прошу вас, не говорите им ничего, - принялась упрашивать Джессика, и по щекам у нее ручьем потекли слезы. Теперь ей не пришлось притворяться - слезы были настоящие.
– Они убьют меня, если узнают.
– Ну, в этом-то я сомневаюсь, - ответил полицейский, и тон его несколько смягчился.
–
У Джессики руки-ноги затряслись. Ее арестуют! Доставят домой в полицейской машине прямо от "Келли"! Все, она погибла! Не говоря уже о том, что ее могут посадить в тюрьму!
– Э-э... Уэйкфилд...
– пролепетала она.
– Уэйкфилд?
– Полицейский пристально посмотрел ей в лицо.
– А я ведь вас знаю. Вы - подруга моей племянницы Эмили Мэйер. Она часто в разговоре упоминает Элизабет Уэйкфилд.
– Эмили? Ну конечно!
– Джессика пропустила мимо ушей имя сестры.
– Эмили прекрасно играет на ударных, а "Друиды" - самый замечательный ансамбль в Ласковой Долине, - затараторила она, почувствовав облегчение.
Полицейский пометил что-то у себя в блокноте.
– Ну что ж, моя юная леди, - сказал он, - мы вас доставим домой, где вам и полагается быть в это время.
Сидя в полицейской машине, Джессика всю дорогу обливалась слезами и как могла старалась убедить своих стражей, что-де сегодняшний вечер нанес ей душевную травму, которая не зарубцуется за всю жизнь, что ее отец - адвокат и его доброе имя теперь под угрозой, что она никогда, никогда не пойдет в этот бар. Полицейские не проронили ни слова, пока машина не подъехала к ее дому.
Тогда один из полицейских повернулся к ней.
– Слушайте, - сказал он, глядя на нее долгим, испытующим взглядом.
– На этот раз я вас отпущу. И вовсе не из-за этого "Ниагарского водопада", который вы тут устроили. Просто у меня есть правило первого и второго раза. Я верю в то, что, совершив ошибку, не каждый захочет ее повторить.
– Ой, большое спасибо!
– Джессика живо выпрыгнула из машины. Она так обрадовалась, словно ей только что отменили смертный приговор.
– Клянусь вам, это никогда больше не повторится!
– И она вприпрыжку побежала домой.
– Да уж постарайтесь!
– крикнул он ей вслед.
– Держитесь от Рика Эндовера подальше. И чтоб я вас у "Келли" больше не видел. Запомните, Элизабет, второй раз я вам не поверю.
– Подождите, но я...
– Она хотела сказать, что ее зовут не Элизабет. Теперь, когда все опасности позади, ей стало стыдно, что она выдала себя за сестру. Но полицейская машина уже скрылась в темноте.
Джессика шла, не чуя под собой ног от радости, и не заметила девушку, проходившую мимо с маленьким черным пуделем на поводке. Вполне возможно, она не узнала бы ее, даже столкнувшись с ней нос к носу. Это была Кэролайн Пирс, которая жила через три дома и тоже состояла в "Пи Бета Альфа". "Какое счастье, уговорила все-таки полицейских", - подумала Джессика и как на крыльях взлетела по ступенькам своего дома.
Кэролайн Пирс тоже спешила домой - там, в ее уютной спальне, ее ждал белый телефон, который служил главным источником сплетен школы Ласковой Долины.
7
Элизабет выглянула из окна своей спальни посмотреть, какая погода. Так она и думала. Утро теплое и солнечное, как почти всегда в Ласковой Долине. "Ну почему бы дождичку не покрапать, когда на душе так грустно?
– с горечью подумала она.
– Ничего, Лиз, - сказала она себе сурово, - держись. Если Тодду больше нравится Джессика, значит, так тому и быть".
Элизабет окинула взглядом комнату. Ее убежище. Она сама выбирала для нее обстановку. Пол покрыт почти белым ковром, стены кремового цвета, в тон им кровать и туалетный столик. И еще два зеркала: маленькое над столиком и большое, в полный рост, на двери. Вдоль одной стены - шкафы с резными дверцами.
Вместо обычного секретера Элизабет поставила у себя массивный четырехугольный письменный стол. На нем пишущая машинка, справочники, стопки бумаги, а посередине - керамический стаканчик с карандашами и ручками. Прямо над столом - театральная афиша с Джейсоном Робардсом в пьесе "Душа поэта". Ей никогда не стать таким прекрасным писателем, как Юджин О'Нил, но афиша превосходная, а она, в конце концов, тоже кое-что пишет.
Элизабет с вожделением посмотрела на шезлонг - единственный предмет роскоши в комнате, она откопала его в комиссионке и обтянула мягким светлым бархатом. Что, если забраться в него с ногами, свернуться калачиком и пролежать так весь день - или даже всю жизнь? Взгляд ее упал на часы, стоявшие на тумбочке рядом с кроватью. "О Боже, только не это!
– подумала она.
– Я не только несчастнее всех, но еще и двойку по химии получу, если пропущу контрольную у мистера Руссо!"
Она схватила рюкзак с книгами и выскочила из комнаты, чуть не сбив с ног Джессику, которая только что вышла из своей спальни.
– Лиз!
– вскрикнула Джессика.
– Извини, Джес. Ты знаешь, сколько времени? Мы опаздываем! Ты подготовилась к контрольной?
– Контрольные, контрольные, контрольные...
– ворчала Джессика, пока они вместе спускались по лестнице. "Лиз что, не понимает, что в школе есть более важные вещи, чем контрольные? Конечно, я не подготовилась".
Элизабет сразу побежала к двери.
– Завтракать нет времени. Увидимся в школе!
– крикнула она с порога.
– Подожди, Лиз, мне надо поговорить с тобой кое о чем. Прямо сейчас!
– Некогда, Джес. Я обещала Инид встретиться с ней перед первым уроком. Потом!
– И она убежала, так и не узнав, что произошло с Джессикой накануне вечером.
– Ну, если встреча с этой кулемой Инид Роллинз для тебя важнее, чем разговор с родной сестрой...
– проворчала Джессика. "Хорошо бы в школе никто ничего не узнал про "Келли" и про полицейских. Как же, не узнают! Скорее, из-за снегопада уроки отменят".
Элизабет поискала глазами Инид. Та сидела в сторонке одна. Шагая по зеленой лужайке, Лиз гадала, о чем таком "жизненно важном" Инид опять хочет поговорить. Проходя мимо группы мальчишек, она заметила, как они все уставились на нее, как по команде повернув головы. Не успела она проверить, все ли в порядке с одеждой, вперед выступил Брюс Пэтмен.