Сентябрь + сентябрь

Коршунов Михаил Павлович

Он даже некоторые слова поменял местами. Стрелочки нарисовал — какое слово куда передви­нулось. Но это не ошибки, сказал Саша-Аркаша, это стиль.

В письме Коля рассказывал (уже стилем), что у него здесь много друзей. А недавно ещё познако­мился с начальником музыкального отряда Заха­ром. Захар проходил мимо, когда Первыш бараба­нил. Остановился послушать. Сказал: чтобы хоро­шо барабанить, надо про себя напевать то, что бара­банишь, а не просто стучать палочками. Колошма­тить.

Написал Коля и о ракете, и о водяном велосипе­де (это для Тёмы

Новикова). И что с деревянной горки нырял в море, в глубину.

И ещё написал, что проглотил живого комара. Это когда напевал песню и барабанил. Он, конечно, написал «барабанил», а не «колошматил».

Но самое важное сообщение приберёг к концу письма: он член пионерского отряда…

А! Каково!

Не гость в командировке, а член отряда. На нём — синий свитер и тирольские штаны. Форма, одним словом.

И штаны не только тирольские, но и бархатные. И он ходит в них в прессцентр. И на крышу корпуса.

Про всё написал как мог. Боря и Серёжа вдвоём писали, а он один. Разве что ошибки проверили и стиль нарисовали стрелочками.

Коля отнёс письмо на почтамт и опустил в ящик.

Глава 5

Никогда бы Коля не поверил, что случится та­кое: Мада в одном с ним отряде и стоит рядом в строю! Тоже рядом с Вадимом!

Но всё это случилось.

Мада перестала кашлять, и её выпустили из ла­зарета. И ещё от родных пришло распоряжение, чтобы нянька не мешала поступить в отряд.

Мада улыбается Коле. И он ей улыбается. Что довольно-таки глупо с его стороны. Вроде он мадам Тюлюлю какая-то. Очень глупо.

Недостаточно ему Светки и Алёнки, что ли! «Ве­ликой мороки»!

Про «великую мороку» сказал водопроводчик в Москве. Он сказал это о моторе, который плохо ка­чает воду на верхние этажи. Но его слова подходят не только к мотору, но и к Светке и Алёнке.

Первыш уверен, что водопроводчик про них так бы и подумал.

А что бы теперь водопроводчик подумал, если бы увидел, в каком Первыш оказался положении? Даже не оказался, а сам себя оказал…

И взбрело ему в голову бежать в лазарет! Вме­шиваться в международные дела!

Мада решила, что он её первый друг. Конечно.

Бегал, прыгал, надувался. Веселил, одним сло­вом. И теперь, кажется, именно это и будет делать. Уже глупо улыбается и как-то странно переставля­ет ноги.

Мада ещё умеет смеяться — громко, смешно смеяться и так вертеть головой, что бусинка запу­тывается у неё в волосах. Нина и Вероника бусинку выпутывают из волос, чтобы снова была на лбу. Маде до этой бусинки и дела нет. Не замечает она её.

Но в отряде всегда замечают, что бусинка не в порядке, потому что всем эта бусинка нравится. И Первышу нравится. Висит себе на ниточке…

Мада была сейчас не шахиней из сказки, а де­вочкой из настоящей жизни, какой она и была на самом деле. И он готов был оказывать ей услуги.

Почувствовал себя рыцарем!

Никогда не чувствовал, а тут почувствовал. Да­же наоборот всегда чувствовал, что надо лупить.

О рыцарях говорил опять-таки водопроводчик в Москве. Вообще он говорил о печной саже. Но как-то очень похоже у него получалось и о людях, ко­торые ничего не боятся, живут не только для себя, но и для других и всегда готовы помочь слабому. Женщине помочь, вот.

И как-то у него тут всё время присутствовала са­жа, которую боятся все те, которые нерыцари, ко­торые трусливы и обижают женщин.

Может быть, Коля начал разбираться не только в ракетах и космосе, но и ещё в чём-то? Может быть, тоже очень важном? Вот что наделала бусинка!

И, между прочим, когда бусинка в очередной раз запуталась у Мады в волосах, Коля помог её выпутать. За что Мада сказала ему по-русски «спа­сибо».

Она умела говорить многие русские слова. На­училась в лазарете или ещё раньше где-нибудь. И поэтому, когда он прыгал перед ней у окна, пытался дого­вориться, как с мар­сианским человеком, он её просто веселил. И она смеялась, пото­му что любила гром­ко и смешно сме­яться.

Но Коля не был за это в обиде — Коля был рыцарем. И не чувствовал от счастья ног, а вместо ног чувствовал, что он рыцарь. Даже рыбу под нос можно совать!

К его бархатным штанам шпагу бы! Совсем не­давно видел в кино в лагере… И после сеанса, когда возвращался в корпус, кажется, чувствовал её на боку. Походка даже сделалась другой при шпаге — очень гордой. И взгляд сделался другим при шпа­ге — очень мужественным.

И никакая он не мадам Тюлюлю! И улыбается вовсе не глупо!

Он всегда готов помочь слабому. Женщине по­мочь, вот. И для других готов жить.

Он вызовет на поединок всякого, кто в его при­сутствии оскорбит женщину. Маду, например. И ес­ли даже погибнет, то упадёт посредине зелёной травы (в лагере много зелёной травы) и будет ле­жать, пока не оценят его подвиг по достоинству, как в кино. А «шахиня» уронит слезу, тоже как в кино.

А потом надо будет только успеть поужинать, чтобы не опоздать на очередной сеанс. В лагере каждый день новое кино показывают.

* * *

Маде выдали белую юбку, белую кофточку, си­ний свитер и синюю пилотку. Ну и обрадовалась она!

Совсем как Первыш обрадовался!

К зеркалу бегала во Дворец пионеров. И не один раз, а много раз.

Нина и Вероника хотели показать ей, как пра­вильно надевать пилотку, которая долго не надева­лась на пушистый фонтанчик, сваливалась у Мады с головы. Но всё-таки Нина и Вероника справились с фонтанчиком.

Показали ещё, как из-под свитера выпускать белый воротничок кофточки. А если жарко — под­ворачивать у кофточки рукава.