Сентябрь
Шрифт:
— В конце концов, бабушка вмешалась и потребовала, чтобы дед устроил Дональду Бьюсту нагоняй. Парня вызвали. Он явился к деду в кабинет для неприятного разговора. Дед перечислил поименно с полдюжины представительниц прекрасного пола, родивших или собирающихся родить в ближайшем будущем его незаконных отпрысков. И строго спросил, чем Дональд это объясняет и что может сказать в свое оправдание? Дональд думал, думал и, наконец, ответил: «Видите ли, сэр, дело в том, что у меня есть велосипед».
Когда
— Простите, что беспокою, но там звонит Эди Финдхорн, просит к телефону миссис Джорди Эрд.
Несчастья всегда приходят по три.
Вайолет ощутила резкий холод, словно приоткрытая дверь впустила не только Агнес, но еще и ледяную струю сквозняка. Она с такой поспешностью вскочила, что неизбежно уронила бы стул, если бы Ноэль не успел протянуть руку и удержать его.
Все вопросительно посмотрели на нее, в лицах, как в ряде зеркал, отразилось ее беспокойство. Вайолет проговорила:
— Прошу меня извинить, — и устыдилась дрожи в собственном голосе, — я на одну минутку.
Она повернулась и пошла. Агнес придержала перед нею дверь, и Вайолет очутилась в просторной кухне Изабел. Агнес вошла вместе с нею, но это было совершенно неважно, меньше всего Ви сейчас волновало, услышит ли кто-нибудь ее разговор. Телефон стоял на столике. Она подняла трубку.
— Эди?
— Миссис Эрд…
— Эди, что случилось?
— Извините, что беспокою вас во время ужина…
— Где Лотти?
— С Лотти все в порядке, миссис Эрд. Вы были правы. Она добралась в Страткрой. На автобусе приехала. И явилась ко мне в дом. Зашла через заднюю дверь…
— Но тебя там не было?
— Нет, не было. Я уже была в Балнеде.
— Слава Богу, а где она теперь?
— Мистер Ишхак позвонил в полицию, через пять минут они в маленькой «панде» были на месте и увезли ее.
— Ну, и где она теперь?
— Снова в лечебнице, слава Тебе, Господи…
От облегчения у Вайолет чуть не подкосились ноги. Колени задрожали. Она беспомощно оглянулась, ища поблизости стул, Агнес ей его пододвинула, и она смогла, наконец, сесть и вытянуть ноги.
— И ты в порядке, Эди?
— У меня все хорошо, миссис Эрд.
Эди замолчала. Вайолет ждала. Эди что-то недоговаривала. Вайолет нахмурилась.
— А откуда мистер Ишхак узнал про Лотти? Он что, ее видел?
— Д-да нет. Не совсем так, — Эди опять помолчала. — Понимаете, это еще не все. Вы сообщите Эдмунду. Им с Вирджинией надо ехать сюда. Генри вернулся. Он убежал из школы, миссис Эрд. Он вернулся домой.
Эдмунд сквозь дождь и тьму гнал машину из Кроя вниз под уклон в деревню. Вирджиния, утопив подбородок в меховой воротник манто, сидела рядом и смотрела перед собой на мечущиеся по стеклу щетки дворников. Она молчала. Не потому, что ей нечего было сказать. А потому, что за эти дни между ними пролегла такая пропасть, произошли такие перемены, что тут ничего уж и не скажешь.
Доехали за несколько минут. Из ворот Кроя по деревенской улице метров двести-триста, и тут же мост, деревья, распахнутые ворота: Балнед.
Вирджиния наконец произнесла:
— Ты не должен на него сердиться.
Сердиться? Неужели она до такой степени ничего не понимает?
Больше она не проронила ни звука. Эдмунд завернул на задний двор, резко затормозил, выключил зажигание. И, первым выскочив из машины, влетел в дом впереди жены, рывком распахнул дверь.
Они находились в кухне, Эди и Генри, сидели за столом и ждали. Генри сидел лицом к двери. Бледный, глаза пугливо распахнуты. В сером школьном свитерке он казался таким маленьким, беззащитным. «Как он сумел проделать в одиночку такой долгий, полный опасностей путь?» — мелькнуло у Эдмунда в голове. Он сказал:
— Привет, малыш.
Генри промедлил всего мгновение, а затем соскользнул со стула и бросился к отцу. Эдмунд подхватил его на руки, такого трогательного и невесомого, словно младенец. Генри обвил руками его шею, и Эдмунд почувствовал на своей щеке влагу сыновних слез.
— Генри, — Вирджиния встала рядом.
Немного погодя Эдмунд бережно поставил мальчика на пол. Тот повернулся к матери, и она одним грациозным, плавным движением опустилась на колени, не заботясь о вечернем платье, и обхватила сына своими мягкими меховыми объятиями. Он зарылся лицом в ее воротник.
— Родной мой. Родной. Все хорошо. Не плачь. Ну, не плачь.
Эдмунд посмотрел на Эди. Она стояла у дощатого кухонного стола и через стол молча смотрела на Эдмунда. Она знала его с младенчества, и его встречный взгляд выразил благодарность за то, что она его не упрекает. Наоборот, она проговорила:
— Извини.
— За что, Эди?
— Испортила вам вечер.
— Какая важность. Это не имеет ни малейшего значения. Давно он дома?
— Минут пятнадцать. Его привела миссис Ишхак.
— Из школы не звонили?
— Телефон испорчен. Сюда позвонить нельзя.
— Ах да, конечно.
Он совсем забыл. Значит, надо предпринять кое-какие шаги, необходимые практические действия.
— В таком случае я должен пойти позвонить туда сам.
Когда он выходил из кухни, Генри все еще плакал. Эдмунд прошел через весь пустой дом в библиотеку, включил свет, сел за письменный стол и набрал номер Темплхолла.
Раздался только один гудок, и трубку сразу же сняли.