Сепарация: руководство для родителей
Шрифт:
Как и Эллисон Боттке, я – мать единственного сына. Мой ребенок не попадал в сети зависимости и финансового деструктивного поведения, но сломался психологически, эмоционально и духовно, когда уверовал в то, что исчерпал все легальные возможности защитить двух своих падчериц от сексуального насилия со стороны их биологического отца. Нам с мужем позвонили из полиции среди ночи и сообщили, что нашего сына, выпускника Военно-Морской академии США, арестовали за убийство.
После двух с половиной лет ожидания – разбирательство в суде откладывалось семь раз – нашего сына осудили за умышленное убийство при отягощающих обстоятельствах и приговорили к пожизненному заключению без возможности условно-досрочного освобождения. Я знаю, каково это – мучиться
В этой книге Эллисон Боттке ярко описывает, как мы начинаем незаметно потакать своим детям, «помогая» им. Благодаря своему личному опыту она знает, как мы, родители, верим, что наши дети по сути своей – добрые мальчики и девочки, просто допустившие пару ошибок. Поэтому нас так и тянет броситься спасать их от бед, которые они натворили, ведь мы верим, что сила любви и прощения победит все принятые ими ошибочные решения.
Даже если у вас не будет времени, чтобы прочесть все остальное, не пропустите во вступительной части («Почему я не могла не написать эту книгу») то место, где Эллисон рассказывает, как вошла в дом своего сына после его ареста. Если нет возможности читать все главы подряд, найдите в восьмой главе письмо, которое она написала своему сыну (но так и не отправила). Возможно, на этих страницах вы почувствуете отголоски собственных родительских эмоциональных реакций. Но вы откроете для себя не только их. Возможно, вам впервые попадется на глаза рабочий план установления подобающих границ в отношениях со взрослым ребенком и вы узнаете, как его составить. Если ваш ребенок эмоционально и/или физически нездоров из-за зависимости или неправильного мышления, Эллисон Боттке предложит шесть шагов, которые вернут вам здравомыслие. Ее акростих поможет вам не забывать о внедрении новых решений, которые приведут к исцелению вашей семьи и подарят надежду.
Процесс установления границ со взрослыми детьми труден. Временами он кажется несбыточным. На пути то и дело попадаются искушения: а может, повернуть назад, к привычным денежным откупам и стандарту поведения потакающего родителя? Не поддавайтесь! Перемены станут возможны, если вы решитесь прервать этот разрушительный цикл, положившись на Бога, принимая эмоциональную и духовную поддержку от других людей, приобретая дополнительные знания и последовательно говоря правду с любовью.
С недавних пор у меня появился любимый библейский стих – надеюсь, он покорит и вас: «Вот, Я делаю новое; ныне же оно явится; неужели вы и этого не хотите знать? Я проложу дорогу в степи, реки в пустыне» (Исаия 43:19). Я молюсь о том, чтобы книга Эллисон подарила вашей жизни совершенно новое начало. Прямо сейчас, когда вы переживаете кризис воспитания или вам кажется, что вы оказались в пустыне, будьте начеку! В этой пустыне есть реки – и вы можете начать принимать полные надежды решения, которые навсегда изменят ваше будущее к лучшему.
Почему я не могла не написать эту книгу
Подразделение спецназа оставило после себя чудовищный бедлам. Стекло хрустело под моими ногами, точно лед на замерзшем пруду, готовый проломиться и утянуть меня в бездну холодного безмолвия. Мерзкий запах алкоголя и застоявшегося сигаретного дыма висел в воздухе ядовитым туманом. Атмосфера была пропитана мукой и отчаянием. На дом напали и разорили его, превратили в руины – почти так же, как мое сердце.
Это было первое января. Новый год. Меньше суток назад мы с мужем попрощались с трудным годом, молясь о том, чтобы наступающий был лучше. Хотя от нашего тихого дома до этого катастрофического бедлама была всего пара миль, казалось, между мной и пониманием, как человек может влачить столь жалкое существование, пролегли световые годы.
Да, спецназ по долгу службы внес свою лепту в разруху, но не нужно было иметь наметанный глаз, чтобы увидеть, что и до того, как полицейские нанесли свой неожиданный визит, этот дом был далек до опрятности.
– Смахивает на окружную свалку, – пробормотал мой муж, качая головой.
Дом снимался для одного человека, но, похоже, служил ночлежкой для множества. Здесь явно была вечеринка, и я пыталась угадать, сколько людей всего несколько часов назад праздновали здесь Новый год.
Когда мы смотрим полицейские шоу по телевизору, то не ощущаем особых запахов запустения, которые возникают в доме после того, как команда высококвалифицированных полицейских методично его обыскивает. Они витают в воздухе, свисают со стропил, точно ядовитые летучие мыши, готовые броситься в атаку.
Прошли недели с тех пор, как я в последний раз была в этом доме, и теперь он казался не таким, каким я его помнила. Я разинула рот, глядя на это убожество. Замерла столбом у кухонного разделочного стола, который несколько месяцев назад очистила и привела в порядок. Теперь содержимое шкафчиков было бесцеремонно вывалено со своих законных мест, рассыпано кучами по столам и полу. В алюминиевой раковине, точно в гигантской чашке Петри, в луже застоявшейся воды громоздились стопки грязной посуды. Осколки стекла блестели в протухшей еде, приставшей к тарелкам и столовым приборам. У меня скрутило желудок. Окно за кухонной раковиной оказалось разбито – причем снаружи. Оно было крохотное – слишком маленькое, чтобы кто-то мог попытаться вломиться через него внутрь.
– Дымовая шашка, – тихонько пояснил полицейский, а мне оставалось лишь кивнуть в ответ.
На плите стояли сковородки в корке застарелого жира. Пивные бутылки, банки от лимонада, переполненные пепельницы и такие же переполненные мусорные ведра оскорбляли все органы чувств. Полупустые бутылки виски, рома, текилы и водки рядами выстроились на столешнице, как часовые, каким-то чудом уцелевшие в недавней битве. Из-за случившегося переполоха соседи до сих пор опасливо выглядывали из окон, а местные бандиты кружили по кварталу на машинах, точно акулы вокруг перевернувшейся лодки. Передняя и задняя двери дома были сорваны с петель, замки выдраны с мясом и болтались, точно переломанные конечности. Кухонные ящики валялись на полу, все, что в них лежало, вывалилось наружу, точно мусор из перевернувшегося мусоровоза. Компакт-диски, видеоигры, DVD, разнообразная электронная аппаратура вперемешку со стопками одежды устилали кухонный пол. Достаточно было заглянуть в прилегающие столовую и гостиную, чтобы понять, что там такой же хаос.
В столовой, где не было никакой мебели, кроме пары книжных шкафов, стоял огромный стеклянный террариум с двумя большими змеями – насколько я могла понять, боа-констрикторами. Тишину нарушал только мерный гул тепловой лампы. Змеи выглядели здесь так же неуместно, как я себя ощущала. Темное предчувствие начало овладевать моей душой, посылая дрожь вдоль позвоночника.
Если я пойду и долиною смертной тени… (Псалтирь 22:4)
От фактов никуда не деться. Команда быстрого реагирования сделала свою работу, тщательно обшарив дом в поисках того, за чем пришла, перевернув все вверх дном.
Когда мы приехали, сотрудница полиции сказала одному из своих:
– Славный вышел рейд – «чистый», – как она выразилась. – От этого он так легко не отвертится.
Сказанное никак не укладывалось у меня в голове.
Этот «он» был моим единственным ребенком – моим сыном.
Куда бы я ни бросила взгляд, свидетельства полицейского обыска обнажали мои чувства, грозя выпустить боль, которую я упорно заталкивала внутрь.
– Бог ты мой, а на втором-то этаже какой бардак! – ахнул мой пасынок. – Это еще домовладелец не видел, что они натворили. Кто будет за это расплачиваться?