Сепаратисты
Шрифт:
Реально Стен мог бы прочитать неплохую лекцию на тему радио и профессора Плавина. Тот объяснял чуть ли не на пальцах, а память у Шаманова была замечательная.
Для создания необходимых радиопередающего оборудования требовались мощные радиолампы, не существующие в природе. Ни одна страна в мире подобного не производила. Соединяя параллельно, повышали интенсивность, получая паразитные емкости, которые не давали работать передатчику. Выходов профессор обнаружил аж два.
Если несколько маломощных передатчиков, будут работать на общую нагрузку (на общую антенну или на сложение в эфире) то в сумме можно достигать больших эфирных мощностей. Шесть передатчиков складывались в общем промежуточном контуре, достигая эфирной мощности до 200–300 киловатт.
Второй он обнаружил на коротких волнах. Там большие
Знать об этом всем и каждому не обязательно. Даже ближайшим соратникам не любому. Не пригодится, пойдет на продажу шпионская рация. Однако шансы на мирное решение противостояния все ниже. Крепко пахнет приближающимися столкновениями. Тогда установка превращается в сильнейший козырь. Кто быстрее получит информацию — выиграет с гарантией.
— Скажи, — помолчав, смущенно пробормотал Зудов, — а нет ли во всей нашей деятельности эдакого желания поступить назло? Нас когда-то не пустили в то общество, а мы ведь хотели. Все мы. И ты, и я, и Макс, и многие другие. Пытались пробиться. И сейчас это уже не принцип, а уязвленное самолюбие.
— Есть что-то в твоих словах, — согласился Стен. — Если быть честным, вполне вероятно ты прав. А какая разница семнадцати миллионам жителей Патры из каких соображений мы это делаем? Мы обладаем определенной властью и хотим получить гораздо больше. Мы не можем знать, к чему наши действия приведут в будущем и остается верить в интуицию. Отступить сейчас — это уклонение от ответственности. Люди смотрят на нас, верят нам. Поздно бить отбой. Осталась исключительно одна барабанная дробь: атака! Я буду и в дальнейшем делать то, что считаю правильным. Наверное, безумие желать изменить мир, но если я сумасшедший — мне нравится такое положение и возвращаться в нормальное состояние не собираюсь!
Нельзя забывать, что при жизни предыдущего короля Шиола Нишена Седьмого (2635–2689 гг.) страна совершила прыжок из феодализма в капитализм. За тридцать восемь лет его правления будто промелькнуло четыре века. Население увеличилась с 34 до 50 млн человек. Не отмечены многотысячные потери в результате неурожая, регулярно беспокоящие королевство ранее. Зафиксирован рост населения в результате улучшения питания на один палец. Продолжительность жизни выросла на полтора года у мужчин и восемь месяцев у женщин.
Важнее всего, произошла промышленная революция. Шиол покрылся сетью железных дорог, телеграфными линиями и новейшими заводами. Страна встала вровень с Великими Державами. Захват новых колоний на юге материка Чаука, нередко называемого Черным, продемонстрировал всему миру нового игрока международной политики. Площадь колоний лишь слегка уступала землям метрополии.
И при этом дворянство, потеряв свои привилегии, получила новые возможности. Будучи самыми образованными людьми в стране они сформировали костяк административного, полицейского и армейского аппаратов. Это рождало в душе дворянина сочетание чувства избранности и ответственности.
Решительность этих людей толкала королевство по пути модернизации. Она же являлась их слабостью, как показали события. Сыграл свою роль и присущий военным способ мышления, когда силовое воздействие рассматривается наиболее естественным способом разрешения конфликта. После победоносной войны убеждение, что миром правит сила, утвердилось во всех слоях общества. Дворянство — шире власть, не желало идти на компромиссы с протекторатом.
Все же разногласия существовали, хотя нам могут показаться забавными. Одни доказывали, что патраны и шиольцы произошли из одного корня и восстановление прямого правления акция совершенно естественная. Другие утверждали, что это два разных народа и шиольцы как более развитые, культурные и цивилизованные имеют полное право вести себя соответствующим образом.
Эримон Пятый практически отстранился от принятия решений после мятежа, предоставив 'группировке войны' в правительстве и армейских структурах самостоятельно ломать себе шею на Патре. Чистки в результате были крайне масштабными и воспринимались обществом с удовлетворением.
Глава 17. Вызов для консультации в Баллин. 2699 г.
Губернатор острова Патра Шили Данн пребывал в крайне раздраженном состоянии. Женщина на его месте непременно разбила бы о пол несколько тарелок из сервиза. Он родился истинным аристократом, не из выскочек времен Реформации и в 'Книге разрядов' за ним числилось несколько десятков предков, неизменно поставляющих ко двору короля Шиола известных администраторов и военных. Поэтому показать открыто неудовольствие он просто физически не мог — не то воспитание. Лицо неизменно не имеет выражения, голос тих и монотонен.
Полковника Хогана давно такими штучками не обманешь. Состоя пятый год на ужасно хлопотной, чрезвычайно ответственной и не менее прибыльной должности личного адъютанта он не долго находился в затруднении относительно душевного состояния прямого начальства. Просто необходимо быть внимательным.
Кривящиеся непроизвольно губы, извлечение специальной трубки для курения. Губернатор имел десяток на все случаи жизни и многие давно разобрались, когда он достает сделанную из дуба, а по каким причинам пользуется с мундштуком из слоновой кости. Особенно важно как тщательно и долго протираются окуляры в старомодном пенсне (очки Данн носить категорически не желал).
— Как вам это нравится полковник? — своим невыразительным голосом поинтересовался губернатор. Он всегда обращался на 'вы' к окружающим, будто монарх. С высоты своего рода мог не замечать особой разницы между полковником и официантом в ресторане. Обращение звучало неизменно корректно и страшно вежливо. Однажды в присутствии Хогана он тем же тоном обратился к стоящему перед ним на 'вы', а затем отправил того на эшафот.
Что именно имеется в виду, губернатор не удосужился объяснить. Алан сложил вместе срочный вызов в Баллин, новые законы и газету прочитанную буквально только что и без малейших сомнений выдал:
— В столице абсолютно не представляют себе реальную ситуацию н острове.
— Вот именно! — почти проявил эмоции губернатор. — Что они делают с моими докладами? Используют вместо пипифакса? Из одной крайности в другую!
Он сделал подзывающий жест и принял с подноса почтительно ожидающего указаний официанта очередную рюмку. Это была далеко не первая с утра и, хотя всерьез он еще не набрался, но опасно приблизился к данной черте. Обычно губернатор себе такого не позволял.
Хоган и не подумал его останавливать. В конце концов, не его дело лезть с непрошеными моралями, а прибудут они в Шиол не сегодня. Успеет прийти в норму. Отоспится, переоденется. Все будет нормально. Не впервой.
Само путешествие, если оставить за скобками Данна, он и на суше к нему постоянно привязан по должности и давно привык, полковнику нравилось. Раньше он и не представлял, что существует такая роскошь. Собственная яхта губернатора била наповал любого непривычного. Водоизмещение, объем могучих паровых двигателей Хогана не волновали. Он сугубо сухопутный человек и трепета при словах: 'скорость 22 узла' или '24 котла обеспечивают 12тысяч лошадиных сил' не испытывает. Много. Ну и что? Вон какая махина — почти сто тридцать локтей в длину, без соответствующей мощности не сдвинется.
Вот отделка! Да — это было нечто. Искусные ремесленники облицовывали каюты самыми разными видами деревьев. Тонко чувствуя текстуру материалов они добились замечательного результата. Это вам не дранка в избе и даже не штукатурка или обои. Покрывать краской никто и не подумал. Лак, подчеркивающий визуальный эффект.
В столовой использовали ясень, коридор творили из дуба, в каютах в зависимости от ранга гостей использовались береза, вишня, орех. Посмотришь на это великолепие и начинаешь понимать, зачем существуют деньги. Наличие судоверфи построившей подобное чудо, никого не удивляет. Вот найти достаточное количество профессионалов по отделке — другое дело. Пролетарии к выполнению работ отношения не имели. Тут приложили руки настоящие мастера. Не тупые крестьяне.