Сэр Найджел. Белый отряд
Шрифт:
— Клянусь спасением души, Джон! — воскликнул Принц. Его щеки пылали, глаза блестели. — Это человек высокой отваги и большого мужества. Я никогда бы не поверил, что на земле есть хоть один рыцарь способный победить этих четверых.
— Как я уже сказал, сир, это рыцарь, который может принести нам много чести. Но нижний край солнца уже касается воды, и скоро оно опустится в море.
— Вот и сэр Найджел Лоринг, он пеший, и у него меч. — сказал Принц.
— Я слышал, что он превосходно владеет этим оружием.
— Лучше всех в вашем войске, государь, — ответил Чандос. — Но я не сомневаюсь, что сегодня ему понадобится все его искусство.
В это время противники пошли друг другу навстречу держа на плече свои двуручные мечи. Чужеземец ступал тяжелым и размеренным
— Самое время положить ему конец, — сказал Принц, улыбаясь. — Я слишком дорожу сэром Найджелом, и, клянусь пятью ранами Христа, если бы повторилась такая стычка, я бы очень опасался за нашего победителя. А что вы думаете, Педро?
— Я думаю, Эдуард, что этот коротышка вполне мог защитить себя. Что касается меня, то я охотно поглядел бы, как такая удачная пара бьется до тех пор, пока в жилах у них есть хоть капля крови.
— Мы должны побеседовать с ним. Такой человек не может покинуть мой двор без отдыха и ужина. Проводите его сюда, Чандос, и если лорд Лоринг отказывается от своих притязаний на кубок, то, конечно, справедливость и честность требуют, чтобы этот рыцарь увез его во Францию, как знак проявленной им сегодня доблести.
В это время странствующий рыцарь, снова вскочивший на своего боевого коня, подъехал галопом к помосту Принца; его раненое предплечье было обвязано шелковым платком, закатное солнце озаряло багряными лучами блестящие латы, а по ровной земле арены за ним бежала его длинная черная тень. Осадив коня, он слегка склонил голову и как бы замер в той суровой замкнутости, с которой держался все время, равнодушный к одобрительным возгласам смелых мужчин и к улыбкам прекрасных женщин, которые приветствовали его с помостов, махая разноцветными платочками.
— Достойный рыцарь, — сказал Принц. — Мы все сегодня восхищались тем великим мастерством и отвагой, какими бог соизволил наделить вас! Я был бы рад, если бы вы побыли при нашем дворе хотя бы недолгое время, пока заживет ваша рана и отдохнут ваши кони.
— Моя рана — пустяки, сир, да и лошади мои не устали, — ответил незнакомец низким суровым голосом.
— Может быть, вы хотя бы вернетесь с нами в Бордо, чтобы выпить за нашим столом чашу муската и поужинать?
— Я не буду ни пить вашего вина, ни сидеть за вашим столом, — отозвался рыцарь. — Я не питаю любви ни к вам, ни к вашей нации. Я ничего не возьму из ваших рук и только жду того дня, когда ваш последний парус унесет вас на ваш остров и я увижу, как он скроется на западе.
— В ваших речах звучит ожесточение, сэр, — сказал принц Эдуард, гневно сдвинув брови.
— Они идут от ожесточенного сердца, — произнес незнакомец. —
— Сэр, — сказал Принц, — вы говорите, как подобает смелому человеку, и наш кузен во Франции должен быть счастлив, имея такого рыцаря который может столь успешно защищать его и словом и мечом. Но если вы на столько плохого мнения о нас, то как вы могли довериться нам без всякой нашей гарантии и охранного свидетельства?
— Я же знал, что здесь будете вы, сир, вот почему. Если бы этой страной правил человек, сидящий справа от вас, я бы весьма усомнился, способен ли он вести себя по-рыцарски или великодушно.
Откланявшись по-военному, незнакомец повернул коня и, проскакав по арене, исчез в толпе пеших и конных зрителей, спешивших покинуть место турнира.
— Вот наглец! — воскликнул дон Педро провожая его разъяренным взглядом. — Я видел, как человеку вырвали язык за гораздо меньшую дерзость! А может быть и сейчас не поздно, Эдуард, послать верховых и вернуть его обратно? Подумайте, а что, если это кто-нибудь из французского королевского дома или на худой конец какой-нибудь рыцарь, лишиться которого было бы для его государя очень тяжело? Сэр Уильям Фелтон, вы верхом, скачите за этим негодяем, прошу вас.
— Поезжайте, сэр Уильям, — сказал Принц, — и вручите ему этот кошелек с сотней ноблей в знак моего уважения, ибо, клянусь святым Георгием, он сегодня так преданно служил своему сюзерену, как я хотел бы, чтобы мои вассалы служили мне.
С этими словами Принц повернулся спиной к испанскому королю и, вскочив на коня, медленно направился в аббатство св. Андрея.
Глава XXV Как сэр Найджел писал в замок Туинхэм
На другое утро после турнира, когда Аллейн Эдриксон вошел в комнату своего хозяина, чтобы помочь ему одеться и завить волосы, оказалось, что сэр Найджел уже встал и очень занят. Он сидел на табуретке за столом у окна. По одну его сторону лежала шотландская борзая, по другую — ищейка. Его ноги торчали из-под табуретки, он упирался языком в щеку и имел вид человека чрезвычайно озабоченного. На столе перед ним белел кусок пергамента, в руке было зажато перо, которым он выводил каракули, точно школьник. Но на пергаменте оказалось столько клякс, столько исправлений и помарок, что он, как видно, пришел в отчаяние и сидел теперь, подняв незалепленный глаз к потолку, словно ожидая вдохновения свыше.
— Клянусь апостолом! — воскликнул он, когда Аллейн вошел. — Вот кто поможет мне в этом деле. Ты очень нужен мне, Аллейн.
— Господь с вами, достойный лорд, — ответил оруженосец. — Надеюсь, вы не ранены после всего, что вам вчера пришлось пережить?
— Нет, тем свежее я себя чувствую, Аллейн. Я хоть немного размялся, а то за несколько лет мирной жизни мои суставы совсем одеревенели. Я уверен, что ты очень внимательно наблюдал и следил за поведением и действиями французского рыцаря; ибо именно сейчас, пока ты молод, тебе следует видеть все, что есть лучшего, и стремиться подражать этому. Ты видел рыцаря, который может служить высоким образцом чести, и я редко встречал человека, к которому бы чувствовал такую любовь и уважение. Если б только я мог узнать его имя, я послал бы тебя к нему с моим вызовом, и мы бы еще раз имели возможность полюбоваться его военным искусством.