Серая магия
Шрифт:
Мерлин лишь взглянул на него и Эрик покраснел. Теперь пришла очередь Грега спросить:
— Это правда, сэр? Мы не можем вернуться домой?
На долгое мгновение Мерлин опять замолчал, и внезапно у Сары возникло странное ощущение стыда, как будто бы она сделала что-то неправильное, хотя она совсем ничего не говорила. А лицо Эрика стало еще краснее.
— Есть заклинание, которое силой откроет ворота, если вы действительного этого хотите.
— Но вы считаете, что нам было предначертано придти сюда и помочь вам, не так ли, сэр? — настаивал Грег.
Мерлин кивнул. Цветные
— У вас есть выбор, молодые господа, леди Сара. Но я должен вам еще сказать, если вы решите оказать нам помощь, то по дорогам, отраженным в зеркале, не так легко пройти, и тот, мужчина или женщина, кто путешествует по ним, не возвращается из этих путешествий таким, каким ушел.
— Верно ли то, что, если враг выигрывает битву здесь, то наш мир тоже подвергается опасности? — продолжал Грег.
Опять Мерлин кивнул головой.
— Царит ли в вашем мире мир сегодня, сынок? Ведь здесь прилив зла поднялся очень высоко, и с годами растет. Я спрашиваю тебя еще раз, царит ли мир в вашем мире сегодня?
Сара вздрогнула. Она не была до конца уверена, что имел в виду Мерлин. Но она помнила все разговоры там, по другую сторону ворот, все, о чем говорили мама и папа.
— Нет, — был ответ Грега, — все время идут разговоры о новой войне и о бомбе.
— Авалон все еще крепко держится, хотя сколько это продлится, — глаза Мерлина были такие ясные, что в них было больно смотреть, подумала Сара, — этого ни один человек, смертный или король эльфов, не сможет сказать. Выбор ваш — помогать нам или нет.
— В нашем мире мой папа солдат, — медленно сказал Грег, — и если будет еще одна война, та, которой все боятся, придет ли она туда, если враг победит здесь, сэр?
— Врага невозможно окончательно победить, ни в Авалоне, ни в вашем мире, — вздохнул Мерлин. — Он рядится в разные одежды, марширует под разными знаменами, но он всегда существует. Мы надеемся держать его все время в обороне, всегда храбро встречать его и никогда не позволить ему одержать полную победу. Да, если он победит здесь, тогда наверняка сможет победить в вашем времени и пространстве.
— Тогда я буду делать так, как вы хотите, — ответил Грег. — Это вроде и за отца тоже, — он вопросительно посмотрел на Сару и Эрика.
— Хорошо, — Эрик соглашался неохотно. Он выглядел так же испуганно и несчастно, как чувствовала себя Сара.
Она не отпускала корзину, которая теперь была единственным реальным предметом в этом перепутанном сне. И ее голос был очень слабый и тонкий, когда она сказала:
— Я, я тоже помогу, — хотя ей вовсе этого не хотелось.
Мерлин выпрямился на стуле, и теперь он улыбался. Саре стало теплей, когда она увидела улыбку, и она почти радовалась.
— Так ищите же наши талисманы, где бы они не находились, и кто бы их не охранял. Помните — холодное железо ваш слуга и ваше волшебство, призывайте его на помощь, когда потребуется. И время начинать — немедленно!
Его голос звучал как громкий призыв трубы. Сара закричала, как тогда, когда серая хмарь окутала ее за воротами. Затем шум прекратился.
Они остались втроем. Она поймала Эрика и Грега за руки. Ни один не отпрянул. Но они были в новом месте — в этой комнате не было окон, а свет исходил из пяти бледно-зеленых сфер, установленных в форме звезды наверху. Три стены были завешаны тканью, которую Сара видела однажды в музее. На ткани были рисунки, которые двигались, как будто за ними дул поток воздуха. Непонятные люди бегали наперегонки с единорогами. Летали птицы, и казалось, что листья на деревьях шелестят, или, возможно, это воздух производил такой шум.
Четвертая стена была совершенно другая, огромная, блестящая поверхность, отражающая все, что было в этой комнате. На Мерлина не было никакого намека. Сара крепче сжала руки своих братьев. Теперь ей хотелось, чтобы они попросились домой.
— Мне это место не нравится, — прокричала она, и слова откликнулись эхом «нравится-нравится-нравится».
Грег высвободил руку и подошел к зеркальной стене. Когда он подошел к ней, то положил руки ладонями прямо на ее поверхность. Остальные нерешительно последовали его примеру.
— Грег, что ты видишь? — Сара прижалась ближе с одной стороны, Эрик с другой. Оба заглядывали ему через плечо в узкую полосу, отгороженную его руками.
Казалось, что они просто рассматривали сельский пейзаж за окном. Только за окном виднелась не зеленая и золотистая земля, над которой пронесли их крылатые лошади, но совершенно другая местность.
И там была ночь, а не день. В лунном свете, прямо за окном, виднелась извилистая дорога, уходящая вверх по склону холма и теряющаяся на его вершине. Ее обрамляли ряды чахлых деревьев, большинство из них без листьев, а многие были изогнуты в причудливых, пугающих формах, так что их тени на земле выглядели как гоблины или монстры. И это было все — простая белая дорога, уходящая в темные и угрюмые горы.
— Это дорога для Грега. Пусть вооружится холодным железом и идет!
Кто дал этот приказ? Изображение на ткани или он пришел из пустоты?
— Нет! — закричала Сара. — Эрик, останови его! — она пыталась удержать Грега за руку. — Там так темно.
Грег боялся темноты, может, это его остановит.
Но он высвободил руку во второй раз.
— Не глупи! Если мы хотим помочь, придется выполнять приказания.
— Это нехорошее место, Грег, я знаю, что это так! — она повернулась, чтобы еще раз посмотреть на дорогу. Дорога исчезла, и в зеркале она могла увидеть только отражение комнаты и трех Лоури.
— Вооружись холодным железом, — озадаченно повторил Эрик.
— Холодное железо, — Грег встал на одно колено около корзины. — Помните, что нам рассказывал Хуон о силе железа? То же самое должно быть справедливо и для стали, — он открыл корзину, чтобы показать вилки, ножи и ложки.
Сара присела рядом с ним, изо всех сил стараясь не показать как она была напугана.
— Помнишь, что он говорил про волшебство в пище? Что нам нужно есть что-нибудь свое вместе с их едой? Тебе надо взять немного еды, — когда она складывала в салфетку и заворачивала в узелок бутерброд, яйцо и печенье, у нее дрожали руки. Грег взял одну из вилок.