Серая мышка для босса
Шрифт:
— Тиран, — восхищенно тянет Маришка. — Но жалко, что свадьбу зажал.
— Это был повод для скандала на следующий день, — смеюсь я. — К утру до меня дошло, что белое платье мне не надеть, вальс не танцевать и букет не бросать. Я даже не дождалась, пока Раевский проснется. Я его растолкала и устроила разнос.
— Бедный мужик, — почти рыдает от смеха подруга.
— Угу, он быстро слился на работу, выждал часа три, прислал букет и только после этого позвонил. Оказывается, свадьба у нас будет. Но сейчас ему некогда,
Маринка уже всхлипывает.
— Да запей ты, сейчас еще икать начнешь, тебе принесли. Это у них новенькое в меню, мне зашло, — я демонстрирую свою стеклянную кружку, украшенную мандаринками и коктейльной вишней.
— А чего это ты безалкогольное пьешь? — удивляется Марина. — Я-то понятно. Стой. Ты тоже встряла?
И она опять принимается хохотать.
— Встряла — это не то слово, — ворчу я. — Тут тоже нашлись те, кто принял единоличное решение, воспользовавшись моей временной невменяемостью.
— Так вроде «невменяемость», это как раз когда «не в меня»! — ржет зараза.
— Тебе смешно, а я вот до последнего не могла поверить в коварство Раевского. Даже, когда случилась задержка. Даже, когда первые пять тестов показали положительный результат.
— Ну вы даете!
— Да я после такого скотства, сказала, что давать больше не буду! И устраивала бунты: раскладывала кругом презервативы, распечатывала ему информацию о пользе предохранения, солила ему кофе, складывала яичницу в карман брюк…
— Лизка — ты мастер метафор, — опять ржет. — А он что?
— Мы же падишах! Мы же Князь! Он меня карал, воспитывал, наказывал…
— Прям жестоко наказывал? — с хитринкой интересуется Марина.
— О, да! — краснею я, воскрешая в памяти особо запоминающиеся моменты. — Еще как жестоко! Особенно вчера наказал беспощадно.
— А ты?
— А я сегодня проснулась раньше него, хорошенько подумала и накосячила еще раз.
Марина таки обливается пуншем.
— А что делать? Первый триместр, врач сказала, что секс пока с осторожностью. И этот мужлан вдруг решил прислушаться, — с тоской жалуюсь я. — Приходится выкручиваться.
— Да ладно? Серьезно? Раевский тебе не дает?
— Пытается. Сначала хотел достучаться до меня словами. Не вышло. У меня гормоны громче говорят. Я ночью к нему пристаю всячески, расшатываю слабую мужскую психику. Первое время с матами уходил спать в другую комнату. Наивный. На замок двери межкомнатные не запираются. Сейчас вроде смирился, но жалуется, что породил «ненасытное похотливое чудовище». Нет, ну молодец, нет? Сам все решил, сам меня забеременел, а теперь как до секса дела доходит, он самоотверженно мне отказывает! Я мстю приготовила.
— И что там за месть такая?
— Я увольняюсь, — гордо объявляю я.
— Не поздновато? — удивляется подруга.
— В самый раз!
— Даже не знаю, как тебе сказать, но, думаю, как твой руководитель Егор наверняка в курсе, что ты увольняешься…
Машу рукой:
— Это ладно. Но он не знает, что я устраиваюсь на работу к Олегу!
— Вот это поворот! И когда ты ему скажешь?
— Сегодня, — я уже предвкушаю.
— Он взбесится…
— О, да! И обязательно меня накажет!
Мы хохочем.
— Лизок, ты расцвела, — улыбается Маринка светло.
— Я счастлива, Марин.
У меня жужжит мобила. «Погуляла и хватит. Там холодно». Вглядываюсь в окно. Так и есть уже приехал. Не успеваю извиниться перед подругой, как звонит ее телефон. Она корчит забавную рожицу.
— Да, милый. Нет. Не устала. Я бы еще посидела. Ну полчасика. В смысле уже приехал?
Я показываю ей пальцем в окно, где видно, как рядом с машиной Егора паркуется авто Маринкиного мужа.
Мы смотрим друг на друга, синхронно закатываем глаза и смеемся.
Похоже, нас обеих все устраивает.
Бонус. ХХХ. Воспитательные меры
Я одета только в те самые красные туфли и нитку жемчуга, что спускается до самого пупка.
Я подхожу к тебе вплотную.
Я смотрю тебе в глаза.
Не отрывая взгляда, я на выдохе опускаюсь перед тобой на колени, оставляя горячим дыханием тающую дорожку на твоей коже от ключиц вниз.
Мне запрещено пользоваться руками, и я жду.
Ты смотришь сверху вниз, ты упиваешься картиной покорности. Ты думаешь, что ты — хозяин положения.
Запускаешь руку в мои светлые волосы, оставляя тяжелую ладонь на макушке. Ты молчаливо направляешь меня, и я подаюсь вперед.
Пухлыми губами я мягко обхватываю головку, вбираю в себя, глажу языком уздечку. Я все еще не отвожу глаз. Мои губы скользят то нежно, то втягивая. Мой язык обвивается вокруг головки с каждым погружением. Ты наблюдаешь за этой смелой лаской. Все так, как должно быть.
Мне хочется прикоснуться к члену руками, ощутить его тепло, подрагивание, едва уловимую бархатистость. Моя грудь налилась и потяжелела. Но руки мои по-прежнему скрещены за спиной.
Как змея в клубок, желание скручивается где-то у меня в глубине и отдается ритмичными всплесками между ног.
Мне запрещено ласкать себя.
Тебе кажется, что ты все контролируешь, но я кладу твой член на язык и заглатываю его до конца, чтобы кончиком подразнить его основание. И, совершая обратное движение, прослеживая языком весь твой рельеф, я чувствую, как ты подаешься вперед. Чувствую, как напрягается низ твоего живота.