Серая мышка для черного волка

Чащина Татьяна

Я же предпочёл остаться человеком. Во-первых, одежду жалел, во-вторых, уже понял, что могу справиться. Потому что я не один.

Раздался выстрел. Ещё один, и рыжая волчица кинулась на того, кто зажимал рану на шее. Раны на таких волках затягивались очень быстро, поэтому мелкая бестия рванула к шее бывшего соратника, чтобы добить. Вечный не устоял на лапах, когда молниеносная боевая волчица закружила на нём, кусая и въедаясь в ранения.

Она двигалась быстро, как Карачун, думала, как Карачун. Это у моего внутреннего зверя на неё встал. Подставили меня, гады перед Мышкой. Теперь девочка хрен знает, что думает по

поводу нашего совместного побега.

Я, конечно, акробат. Мне ничего не стоило прыгнуть на стену, и, оттолкнувшись, броситься на здорового оборотня. Силы равны, а ещё я до зубов вооружился. Высадил целую обойму зверю в ухо, проехался ножом по шее. Чувствовал, как ломаются мои рёбра.

Но нельзя было оборачиваться. Пока я человек, они терялись, не могли сориентироваться, ожидая соперника своего размера.

К тому же у меня нет запаха, когда я хожу на задания. Высший видит перед собой человека, не чувствует волчий дух, и зверь побаивается наносить удар. С людьми связываться нельзя. А человеком, я так себя натренировал, что мог уложить, и уложил одного.

Подлетел тут же к раненой рыжей волчице. Эта выжила, потому что пара Злыдню, убить её подписать себе смертный приговор, который приводить в исполнение будут очень долго и мучительно.

Я выстрелил в один и другой глаз Высшего волка. Тот умер. Тело его заламывало в судорогах, исчезли руки, трансформировалось тело. Через некоторое время среди разорванных одежд лежал труп волка. Я достал зажигалку, и кинул горящую прямо на шкуру. Местная стая предупреждена, что в городе будет грязно, уберут.

— Пошли, — тяжело хрипнул мой голос, который я не узнал. Рыжая волчица поплелась за мной.

Теперь я походил на спортсмена, выгуливающего свою рыжую животину.

Алия хромала и чуть слышно скулила. Я и сам готов был заскулить, внутри опять каша из костей и внутренних органов. Нужно было лечь и часа два поваляться, но времени не было. Нужно было уносить лапы подальше отсюда. И любыми путями переправиться за Урал. Нас уже искали.

Палец на правой руке был сломан, поэтому я набирал номер левой. Я амбидекстр. Лишат рук, я зубами буду действовать.

Я звонил своей девочке. Сладкой мышке. От одного воспоминания о ней, замирало сердце. Надо же каких природа создаёт скромниц. Специально для таких отвязанных уродов, типа меня. Невинное кроткое создание. Я как увидел её, так умом тронулся. Грязными своими ручищами боялся трогать. А лапы у меня грязные. Я не просто убийца, я ещё кобель знатный. Бедная моя Мышка, даже спрашивать боится, сколько у меня любовниц было. Да я и не отвечу, со счёту сбился к годам двадцати пяти. Потом был долгий перерыв, когда я думал, что стал волком одиночкой. Но к сорока годам понесло по новой. Следующий перерыв продлился до восьмидесяти лет, когда бабы стали мерзко доступными. Насытившись до отрыжки, я опять стал воздерживаться, а потом она… Никому не скажу, мой личный позор-спал с женой брата. Хрен ли не спать? Мы близнецами были, а мой запах, как у брата. За это я, помниться, схлопотал великих пи*дюлей и валялся два месяца весь переломанный. Брат был жесток со мной.

— Да, — торопливо и обеспокоенно пикнула Мышка в трубку.

— У тебя всё в порядке? — строго спросил я, а сам чуть не заныл от умиления. Моя крошка сидела в зале ожидания, поджав хвостик, и боялась каждой тени.

— Все хорошо, я взяла билеты.

Поезд через полчаса. Как вы?

— Живы. Потерпи, скоро будем.

— Я терплю.

Моё ж ты солнце! Да тебе цены нет! Знал бы кто, как мне даётся самообладание в её присутствие. Я только от заикания отошёл. Вот, как меня припечатало истинной парой. Я расстилаться перед ней готов, не то что жизнь ей спасать. Теперь я точно знал, что умру без неё. Другие от тоски волками оборачиваются, когда пару теряют, а мы с Карачуном без неё не сможем. Совсем.

— Я люблю тебя, — призналась Мышка и тут же от стыда отключила звонок.

Ей вот тяжело это сказать. Признаться трудно. А мне почти невыносимо. Я лучше делами докажу свою любовь. До последней капли крови за неё биться буду.

Кинул взгляд на хромую волчицу рядом. Мы уже вышли на освещённую улицу. Людей немного, но и то умудрились сказать:

— Мужчина, собаку надо на поводке выгуливать.

— «Коза, бл*дь», — рыкнул в моей голове Карачун. — «Где она собаку увидела?».

— «Суку», — мысленно ответил я.

— «Не оскорбляй Алию. Вечным простые девочки в пару не выпадают».

Я опять глянул на рыжую оборотницу, она уже не хромала, и кровь высохла, опала с пушистой шкуры. Регенерация и скорость, а ещё выносливость. Карачуну она нравилась. Мышь тоже нравилась, потому что своя, а эта… восхищение вызывала. Мышка, после того случая, когда я с Алией голый валялся в детской, ходила, молча ревновала. Мне не нравилось, а Карачун кайфовал от её реакции. Питался мой зверь эмоциями Наташеньки. Тварь плотоядная. Я его гоняю за свою девочку, а он мне припоминает все мои похождения. Он терпел тогда чужих баб подо мной, ни разу никого не укусил, ни задушил, хотя волку не пара противна до лютой агрессии.

Вообще, с волком мне повезло, и даже очень. Мне было с кем сравнивать. Мой брат близнец по имени Марко был редкостный задрот по жизни, и я считал своим долгом пи*дить его каждый день. За это меня родители турнули из дома в тринадцать лет, отправили на обучение к одному бойцу, который и сделал из меня Тень. А Марко тренировал отец. Пока Марко в университетах кончал, я за клан бился. А потом нам стукнуло по сто лет, и появились наши волки. Мой адекватный Карачун, чутка извращенец и садист, и Дрёма у моего брата. Так вот Дрёма на то и был так назван, чтобы спать все время, потому что когда он бодрствовал, умирали все, кто попадался под лапы. Так погиб соседний клан, Марко тупо не справился со своим волком. И поговаривают, мало бы кто с таким справился. На счастье моего брата, появилась в нашем посёлке Алёна и стала ему женой. Это она умудрилась усмирить волка Дрёму и примерить с ним человека Марко. Одним словом, Дрёма зависел от Алёны на столько, что правила кланом, по сути, она. Это, естественно, не понравилась законникам, и один из Вечных Дрёму пришил.

А ведь я брата любил. По-своему, конечно. И сильно переживал, как он там с Дрёмой уживался. Даже пытался помочь.

Убили моего брата, отца моего, и мать погибла без пары. Алёнку… а вот эту красу не убили, её вместе с детьми утащили в лес. Но эта история мрачная и тёмная, лучше всем знать, что Алёна тоже умерла, и детей её убили, остались только близнецы.

Вспомнив о мальчишках, я тут же позвонил Егору. Он у нас лидер, будущий вожак.

— Как дела? — спросил я у мальчишки.

Тот шептал в ответ: