Серая сестра
Шрифт:
Между тем, Яблоко и Зоул оттащили предполагаемого лесовика с тропинки в лес и потащили туда, где лежали тела.
Слияние разумов Чайник и Ноны ослабело. Нона больше не могла слышать мысли Чайник и касаться ее воспоминаний, но могла смотреть ее глазами, чувствовать ее руками и слушать ее ушами. Этого было достаточно.
Наступила ночь, Чайник не развела огня, но и она, и Зоул плели тени достаточно хорошо и могли видеть в любой естественной темноте. Чайник привязала мужчину к дереву веревкой из своего рюкзака. Она усадила его спиной к стволу, связав руки позади. Его голова упала на грудь.
— Ты пробила тому человеку голову. — Картины жестокого убийства затопили зрение Чайник. В дальней камере поморщилась Нона.
— Я шла по Пути, — сказала Зоул, стоявшая за спиной Чайник, пока та занималась пленником.
— Ты могла бы просто заколоть его. Или ударил его слегка... мягче. — Чайник встала и обернулась.
— Я не знала, со сколькими мне придется иметь дело. И у меня нет ножа.
Чайник протянула Зоул один из кинжалов, висевших у нее на поясе, — здоровенный кусок железа длиной в девять дюймов, заточенный до смертоносности.
— Теперь есть, — улыбнулась она. — И спасибо тебе. Я думала, он меня достал.
Зоул ничего не сказала, только нахмурилась и согнула пальцы.
— Ты еще никого не убивала. — Это был не вопрос.
— Не убивала.
— Хорошо, что ты чувствуешь это. К этому нельзя относиться легкомысленно. — Чайник положила руку на плечо Зоул. Девушка вздрогнула, но не сделала ни малейшего движения, чтобы оттолкнуть руку Чайник.
В далекой камере нахмурилась Нона. Она попыталась вспомнить свое первое убийство. Один из солдат Шерзал, той ночью, в Лесу Реллам. Ей было лет восемь, наверное. Она принесла кровь тех солдат в клетку Гилджона, но любой след вины смылся задолго до этого.
— Хорошо. — Чайник сжала плечо Зоул и убрала руку. — Мы должны выяснить, кто наш друг и что ему известно.
Чайник присела на корточки и внимательно осмотрела мужчину. Он, как и остальные, был одет в серые куртки и темные брюки. Нона почти не сомневалась, что это тот же орден, что держит ее в плену. У них были такие же короткие волосы, такая же спокойная преданность.
— Мне не обязательно спрашивать, кто он такой, — сказала Чайник. — Он один из бессветных. Пронизан тенью, как и я. Я чувствую это теперь, когда у меня есть время, чтобы сосредоточиться. Ты сама можешь увидеть это в нем.
Теперь, когда Чайник это сказала, Нона поняла, что тоже видит это, и удивилась, как не замечала этого раньше. Вокруг этого человека двигалась темнота, неуловимая, как туман двигался бы вокруг любого другого.
— Бессветных? — спросила Зоул.
— Бессветные — слуги ной-гуин, — ответила Чайник. — Большинство из них — кандидаты, которые выдержали обучение до какой-то точки, но не смогли проявить себя. Их значительно больше, чем ной-гуин. Однако их не так-то часто можно найти: это указывает на то, что Нона была захвачена ной-гуин. И на то, что либо один ной-гуин взял с собой бессветных и оставил их охранять его след — что кажется маловероятным, — либо что они обычно охраняют эту тропу. А это означает, что мы находимся рядом с Тетрагодом.
У Зоул больше вопросов не было.
У Ноны их было много, но ни одна из ее попыток привлечь внимание Чайник не увенчалась успехом. Никто не знал, где находится Тетрагод, хотя ходили слухи, что он в любом случае перемещается каждые два-четыре года. Но где бы он ни находился, это место будет неприступным. За столетия ной-гуин пережили множество врагов, среди которых было немало императоров. Скрытность могла быть их основной защитой, но далеко не единственной.
— Я дам ему противоядие, и мы посмотрим, что он нам скажет. — Чайник сунула руку в карман.
— В этом есть какой-то смысл? — Зоул пнула ногой землю. — Он поклялся молчать. Не знаю, каким пыткам учат Сестру Благоразумия, но хватит ли этого, чтобы сломать его, и быстро?
— Я знаю, как причинить кому-то боль. — Голос Чайник был мрачен. Она достала свой костяной нож и с его помощью вырезала прямоугольник из нижней части штанины мужчины, достаточный, чтобы прикрыть две растопыренные руки. Затем она показала таблетку, зажатую между большим и указательным пальцами. — Сначала противоядие. — Подняв голову мужчины, она положила таблетку ему в открытый рот, закрыла его и приподняла подбородок. Она повернула голову мужчины так, чтобы заглянуть ему в глаза. — Скоро ты снова обретешь контроль над своими мышцами и сможешь говорить, — она взяла прямоугольник ткани и стала ждать.
Первым контроль пришел к глазам мужчины. Судорога, еще одна судорога, а затем глаза безумно заметались туда-сюда.
— Твои друзья мертвы, — сказала Чайник.
Затем восстановился рот. Он сплюнул темное месиво в Чайник, но та ловко поймала его в лоскут, который отрезала от его штанины. Она отодвинулась. Мужчина продолжал плеваться и давиться, как будто у него во рту было нечто совершенно отвратительное на вкус. На задворках сознания Чайник Нона недоумевала. Противоядие от бескостного не имело никакого вкуса... возможно, немного соленое.
— Как далеко отсюда до Тетрагода? — спросила Чайник.
— Десять миль. — Мужчина невнятно произносил слова, его мышцы все еще были слабыми от бескостного. Он моргнул, на его лице отразились ужас и изумление.
— Мы ищем девушку, которая была схвачена. Расскажи мне о тех, кто проходил здесь в последние дни, о тех, кто мог бы взять ее с собой.
Лицо мужчины исказилось от напряжения, но рот предал его:
— Телласах проходила здесь два дня назад, она вела мула, и от ящика на нем пахло так, словно там находился пленник или труп.
— Кто такая Телласах? — спросила Чайник.
— Она — ной-гуин, вторая по рангу в ордене. — Мужчина попытался поднять руки, чтобы прикрыть рот, но веревки удержали его.
— Опиши входы в Тетрагод и их защиту, — сказала Чайник.
— Главный вход — пещера у подножия утесов в Грэмпейнских горах, в полумиле к западу от ре... — Мужчина с криком прикусил язык, и кровь брызнула у него изо рта. Он забулькал, как будто все еще отвечал на вопрос, но Нона не могла разобрать слов.
Чайник посмотрела вниз. Между забрызганными кровью ногами лежал сгусток плоти. Большой кусок языка. Нона почувствовала, как Чайник стиснула зубы. Мгновение спустя ее нож уже торчал из левого глаза мужчины, его боль окончилась.