Серая сестра
Шрифт:
Они научили тебя достигать Пути. Это единственная истинная сила.
Нона нахмурилась:
— На самом деле не научили. Они сказали мне идти медленно, безмятежно, подходить к нему осторожно. И у меня ничего не получалось, пока я не научилась использовать свой гнев. Бежать к нему. Использовать свою скорость...
Она снова обернула цепь вокруг штыря, медленно, задумчиво. Цепь соскользнула.
Мне нужно использовать свою скорость.
Нона бросила себя в промежуток между ударами сердца. В темноте камеры ничего
Не в состоянии соскользнуть, потому что она не давала им времени соскользнуть, слои цепи по спирали вытянулись на шесть дюймов с каждой стороны, прежде чем у Ноны закончилась цепь. Она бросила себя к круглой спирали со штырем посередине и ухватилась за внешние края, пытаясь повернуть всю конструкцию. Не успев соскользнуть, звенья сцепились, и на какую-то долю секунды вся спираль повела себя так, словно это было твердое, нерушимое тело. Мгновение спустя масса звеньев отвалилась от стены, бесформенный груз цепи свисал с пальцев Ноны.
Он двинулся? Нотка интереса со стороны Кеота.
Нона не знала, но приготовилась попробовать еще раз. Борьба с безнадежной задачей в темной камере могла приносить мало утешения, но это было лучше, чем думать об этом ноже и о том, что ее ждет.
31
ГРЭМПЕЙНСКИЕ ГОРЫ ВЗДЫМАЛИСЬ к небу, образуя хребет, пересекавший Коридор. На севере и юге хребет уходил в лед, деформируя его на десятки миль, пока, наконец, лед не становился настолько глубоким, что поглощал даже вершины. Многие называли их Имперской Стеной, молчаливо признавая, что, скорее, эта местность, а не легионы, посылаемые сменяющими друг друга императорами, сдерживала орды Скифроула в течение последнего столетия.
— Недалеко отсюда дворец Шерзал. — Зоул остановилась, чтобы посмотреть на снежные вершины хребта. Она отказалась от своего поход-пальто в пользу куртки, которую носил бессветный, притворявшийся охотником. Им удалось смыть большую часть брызг крови и замаскировать остальное грязью. — Я уверена, что знаю эти горы.
Чайник подняла бровь.
— Я не бывала в этом районе. Я перешла в Скифроул через перевал Песня Ветра, в двадцати милях к северу отсюда. — Ее взгляд блуждал ландшафту из расколотых скал перед ними. Наблюдатели-бессветные могли быть где угодно.
Минутой раньше из тени валуна на склоне прямо над ними вырвался горный козел. От потрясения сердце Чайник бешено заколотилось, а мгновение паники позволило Ноне осознать связь, которую они разделяли. Чайник чувствовала, что девушка смотрит ее глазами. Почему они не могли говорить друг с другом, она не могла сказать. Возможно, у Тетрагода были барьеры, ограничивающие их контакт. В любом случае, она надеялась, что Нона успокоится при их приближении. Чайник попыталась похоронить мысль о том, что даже со всеми сестрами — Серыми и Красными — она могла бы не прорваться в крепость ной-гуин.
— Вон та вершина, с которой свисает снег. — Зоул кивнула в сторону пика. Она не могла указать пальцем: ее запястья были связаны за спиной веревкой, которую держала Чайник. — Я уверена, что ее можно увидеть из дворца.
— Насколько уверена?
Зоул помолчала, прежде чем ответить:
— Трудно сказать. Это может быть просто похоже или выглядеть совсем по-другому с новой точки зрения. Но дворец Шерзал находится на западных склонах Грэмпейнов, и с ее башен виден южный лед. Это не может быть слишком далеко отсюда.
Чайник закусила губу, продолжая взглядом обыскивать склоны. Даже если Шерзал действительно находится всего в пяти-десяти милях отсюда, потребуется день или два, чтобы преодолеть расстояние через скалы и ущелья Грэмпейнов. Казалось маловероятным, что какие-нибудь ее войска патрулируют горы. Скифроул всегда пытался прорваться через перевалы. Игра во вторжение сводилась к вопросу, попытается ли враг прорваться через самый низкий и легкий проход, борясь с самой сильной обороной, или рисковать, сражаться с природой и идти через высокий проход, где оборона была слабее.
— Дай мне немного сосредоточиться. — Чайник остановилась. Она следовала по нить-связи, соединявшей ее с Ноной. Там где тень-узы давали ощущение направления, по которому могла бы пролететь ворона или на которое могла бы указать тень, нить-связь, казалось, помнила пройденный путь. Но в складках корней гор за ней было трудно уследить — все равно, что унюхать смутный след запаха там, где кто-то прошел. Но теперь, когда Нона сидела на задворках ее сознания, Чайник стало легче различать ее след. На самом деле это было не вынюхивание и не видение, а, скорее, знание. Чайник ощупью перебрала варианты, стоявшие перед ней, и позволила правильному увлечь себя. — Там, внизу.
• • •
ЧЕРЕЗ МИЛЮ ЧАЙНИК заметила первый наблюдательный пункт. Потом второй и третий. Бессветные наблюдали за ее продвижением из скальных укрытий на склонах выше. Еще одна миля тяжелого подъема привела Чайник и Зоул к ряду ступеней, сделанных так искусно, что они казались почти естественными. Ступени вели к темному входу в пещеру у подножия мрачного утеса из серого камня.
Издали о размерах входа в пещеру судить было невозможно. Горы не предлагали ничего, что могло бы дать ощущение масштаба, даже чахлого дерева. Когда Чайник подошла ближе, она поняла, что на самом деле отверстие было довольно скромным — экипажу пришлось бы протискиваться через него.
Земля у подножия утеса оказалась довольно ровной — выступ из склона горы, покрытый ковром из битых камней, отделившихся из разрушаемой холодом скалы наверху. Они потащились к входу, Зоул время от времени спотыкалась, чтобы казаться скорее добычей, чем хищником.
— Стой! — Из входа в пещеру вырвались пять фигур, одетых в серые одежды бессветных, четверо с арбалетами. В разгар своего транса ясности Чайник охватила их всех, вплоть до тяжелых болтов в арбалетах двух слева и растопыренных пучков игл в арбалетах тех, что справа. Выстрел из любого из этих арбалетов запускал воронку из дюжины или более отравленных дротиков, делая защиту или уклонение почти невозможным. — Кто ты?