Сердар
Шрифт:
Собственно художественных произведений у Жаколио немного. Первое из них, «Песчаный город Эль-Темин», является как бы переходным от описаний индийских путешествий, проделанных лично автором, к путешествиям воображаемым, рождаемым художественной фантазией и приобретенной в библиотеках эрудицией – жанр, открытый во французской приключенческой литературе великим мастером Жюлем Верном. В «Песчаном городе» в действие искусно вплетена легенда о Мехмете бен Абаде. Как бы воспоминанием об индийских путешествиях стала вторая часть романа, целиком посвященная этнографическому и историческому описанию Марокко, сдобренному серией шутливых историй и происшествий.
Два следующих романа, «Берег черного дерева» (1876 г.) и «Берег слоновой кости» (1877 г.), обычно издающиеся у нас вместе и под одним
Кроме того, следуя примеру Жюля Верна, Жаколио вводит в роман ученых-энциклопедистов, которые время от времени сообщают своим спутникам (а фактически – читателю) те или иные научные сведения. Между прочим, Жаколио – с буквоедством какого-нибудь ученого педанта – не стесняется назвать источник своей информации. Например, в «Береге черного дерева» африканский погребальный обряд воспроизводится по запискам морского офицера Деграппре, опубликованным еще в XVIII веке, сведения о племени фанов даются по извлечениям из трудов этнографа дю-Шалью. Рассказывая о бегемотах, Жаколио ссылается на Аристотеля, Геродота, Плиния, Диона, Диодора Сицилийского и арабского врача Аб-дуллатифа…
Впрочем, ссылки на ученых предшественников, даже самых высокочтимых, не всегда помогают. В научной точности, особенно в отраслях знаний, далеких от его непосредственных интересов, Жаколио заметно уступает своему великому собрату Ж.Верну. К сожалению, Жаколио не застрахован от ошибок. И вот в Африку он запускает тигров, в Индию – кайманов и ягуаров. В «Береге слоновой кости» тоже упоминаются кайманы. Путается очередность исторических событий… Но в той аудитории, для которой писал Жаколио, на такие мелкие огрехи не обращали внимания. Его романы и путевые очерки нравились. Прежде всего к ним привлекала легкость слога. Некоторые книги Жаколио выдерживали по три-пять падений.
Писатель выпускает второй африканский цикл: «Путешествие к берегам Нигера», «Путешествие в таинственные страны», «Путешествие в страну рабов». Затем появляется роман «Ловцы жемчуга» и австралийская дилогия: «Юмористическое путешествие в страну кенгуру» и «Путешествие в австралийский буш». Все эти книги созданы за относительно короткий промежуток времени, за каких-нибудь семь-восемь лет, что свидетельствует об удивительной работоспособности и легкости письма Жаколио.
Конечно, в те отдаленные времена, когда не было не только телевидения и кино, но и газетные фотографии почитались за большую редкость, уже самое простое описание далеких стран, сделанное хоть сколько-нибудь занимательно, быстро находило читателя. Этим объясняется быстрый успех Жаколио, в этом заключена и причина его быстрого забвения. Предпочитая описания, заменяя анализ событий их пересказом, следуя уже разработанным схемам приключенческого жанра, Жаколио так и не создал объемных человеческих образов, способных по глубине сравниться хотя бы с героями Жюля Верна.
В конце восьмидесятых годов Жаколио пробует свои силы в детективном жанре («Месть каторжника» и др.), но особенного успеха эти произведения ему не принесли. Тогда он обращается к истории пиратов дальневосточных морей, создав роман «Затерянные в океане» в трех частях и историко-приключенческий роман «Грабители морей». В последнем из названных произведений, переизданном у нас в стране в 1991 году, Жаколио использует реальные исторические факты конца XVIII века о существовавшем в Европе преступном обществе. Отталкиваясь от них, он создает крупное произведение, где выводит целую галерею незаурядных личностей, отважных, дерзких, свободных духом и всегда готовых бороться с несправедливостью. Он сообщает немало полузабытых исторических фактов, хороши картины природы, описание морской стихии.
Если считать, что в литературном произведении пейзаж должен создавать
«Грабители морей» стали одним из последних произведений Жаколио. Он умер в 1890 году, в расцвете, как говорится, творческих сил, только-только нащупав свою стезю в литературе, только начав создавать интересные художественные произведения.
Предлагаемый читателю роман «Сердар» был написан в последний период творчества писателя, в 1888 году.
Буквальный перевод французского названия романа – «Бродяга джунглей». Это не слишком благозвучно для русского уха, тем более неточно передает суть романа, поэтому переводчики всегда предпочитали искать замену. Первый перевод, выпущенный уже через два года после выхода оригинала, причем в сильно сокращенном виде, был озаглавлен «В трущобах Индии», что совершенно не соответствует ни названию оригинала, ни содержанию романа. Однако при очередном переиздании в 1910 году название было сохранено. Еще дальше от содержания романа было издание 1926 года, вышедшее тоже с большими купюрами – «За свободу Индии». При работе над настоящим изданием, после рассмотрения ряда вариантов, было выбрано название «Сердар», тоже не адекватное французскому, но тесно связанное с текстом романа, поскольку именно этим именем индийцы называют главного героя, Фредерика Де-Монморена, который участвует во всех событиях романа. Впрочем, автор в заключительной части романа открывает читателю, что его герой – реально существовавшее лицо. К моменту написания произведения он был еще жив, а поэтому настоящее имя героя заменено вымышленным.
В основе сюжета романа – антианглийское восстание сипаев и события, так или иначе связанные с ним. В начале романа восстание даже названо общенациональным, а в оригинальном тексте оно нередко называется «революцией». На самом деле ни того, ни другого не было, и это очень хорошо сознавал Жаколио. Еще в середине семидесятых годов прошлого века в «Путешествии в страну брахманов» он писал: «Выступление 1857 года не было выступлением индийским, не было национальным восстанием; повторяю, что всякое действие подобного рода невозможно вследствие религиозного и социального устройства Индии. Этот бунт был целиком мусульманским. Это был последний вздох предпоследних завоевателей, которые пытались прогнать тех, кто их заменил».
Да и в центре событий – образ европейца, который борется не за свержение всякого колониального ига на индийской территории. Напротив, он действует во имя свержения лишь английского владычества, за замену одних колонизаторов другими. В одной из последующих работ Жаколио четко обосновывает право Франции на колониальное присутствие в Юго-Восточной Азии. Глупо было бы ставить такие мысли в вину бывшему колониальному чиновнику. Здесь Жаколио лишь проявляет себя настоящим сыном «колониального» века. Итак, главным героем романа сделан человек, поставивший себе жизненной целью свержение английского колониального правления. Ради этого он готов на любые жертвы и лишения, на эти цели он тратит и свое состояние… Знакомая ассоциация может возникнуть у читателя. «Он ненавидел одну европейскую страну, в которую он ни разу не ступил ногой, несмотря на неоднократные приглашения. Он ненавидел Англию с такой же страстностью, с какой во многих отношениях преклонялся перед ней». Это – принц Даккар, знаменитый жюль-верновский капитан Немо! Правда, если Сердара к его борьбе с англичанами подтолкнула личная месть, то у Даккара иные мотивы: «В этом индусе, казалось, была сосредоточена вся ненависть порабощенной нации к захватчикам… Принц Даккар сделался рупором недовольных. Он зажег в их душах тот же огонь ненависти к угнетателям, который пылал в его груди. Он объехал всю Индию… Повсюду он будил воспоминания о героических днях восстания, поднятого Типосаибом против угнетателей». Принц Даккар – прямой участник восстания сипаев: «Он отдал все свое богатство, весь свой талант, всего себя без остатка этому восстанию». В этом жюль-верновский герой схож с Сердаром. «Он не щадил себя. Он дрался в первых рядах борющихся, много раз рискуя своей жизнью, как тысячи безымянных героев, поднявшихся на защиту своего отечества».