Сердце Абзалета
Шрифт:
Мьюнане решили на время превратиться в шаксов — чтобы отпугнуть хищника. Не исключено, что он все еще шел за ними по пятам. Может быть, это собьет его со следа. О том, что случилось с Далджином, боялись даже говорить. Как будто одно упоминание о нем могло навлечь беду на них самих. Они бежали куда глаза глядят, пока хватало сил. Бригадир и Нуган жестоко страдали от жажды, а при виде того, что осталось от их товарища, растерзанного неведомым чудовищем, и подавно пали духом. Еще одно землетрясение сбило их с ног, и они
Бригадир уверял, что ведет их прямо на север, но их одолевали сомнения. Казалось, они окончательно заблудились. Опасность подстерегала на каждом шагу. Если они не станут жертвами чудовища, которое в любую секунду могло наброситься на них из мрака, рано или поздно окажутся погребенными под каменными глыбами, которые обрушит на них очередное землетрясение. Или просто погибнут от голода и жажды. Нуган даже пробовал слизывать влагу со стен, но, кроме горечи во рту, ничего не добился. К тому же они давно потеряли счет времени. Казалось, они блуждали по этим темным закоулкам уже несколько недель. Усталость и отчаяние сделали свое дело: впервые все четверо усомнились, что спасение возможно, что им еще посчастливится увидеть солнечный свет…
Усевшись рядом с рудокопами, мьюнане снова превратились в людей. Стараясь согреться, Найялла жалась к мужу, но тот и сам продрог до костей.
— Вряд ли чудовище еще преследует нас, — с надеждой промолвила Найялла.
— Кто знает, кто знает! — покачал головой Микрин. — Ведь мы все еще находимся на его территории. Здесь чудовище охотится. Может быть, оно просто затаилось и ждет удобного момента, чтобы снова нас атаковать…
— Вряд ли, — повторила Найялла. — Будем надеяться на лучшее!
— Вам, конечно, легко говорить, — поежившись, упрекнул ее Нуган. — Чудовище питается костями, а у вас, мьюнан, кости, насколько мне известно, вообще отсутствуют.
— Так-то оно так. Но для того, чтобы это понять, чудовищу придется сначала нас выпотрошить! — с мрачной усмешкой отпарировала Найялла.
— Может, сменим тему? — вмешался Микрин.
— Будет лучше, если мы собьемся в кучу, — пробормотал бригадир. — Так легче удержать тепло. Иначе холод прикончит нас раньше, чем жажда и голод.
— Не знаю, смогу ли я идти дальше, — сказал Нуган. — Меня знобит, и голова трещит.
— Это все от жажды. Не падай духом, паренек! Ты сильный. Ты еще долго сможешь бороться за жизнь…
Микрин предпочел промолчать. Чтобы не смотреть на каменные своды, грозившие вот-вот обрушиться, он прикрыл усталые веки, сделав несколько глубоких вдохов, попытался успокоиться и восстановить дыхание.
— Я снова слышу какое-то журчание, — вдруг промолвила Найялла, поднимая голову. — Неужели никто не слышит?
Микрин напряженно прислушался.
— Да, — кивнул он немного погодя, — действительно, как будто где-то шумит вода…
— Наверное, подземная река или что-то в этом роде, — сказал бригадир, приподнимаясь на локтях и прислушиваясь. — Кажется, звук доносится оттуда, — добавил он, показывая на расселину в стене.
— Пойдемте посмотрим! — воскликнула Найялла, шагнув вперед.
— Подождите, не надо так спешить! — воскликнул Нуган. — Вспомните, что произошло, когда в прошлый раз мы пробовали разведать, что к чему. Это стоило Далджину жизни. Кто знает, может быть, это вовсе не вода шумит, а чудовище воет?
— Ну уж нет, животное не способно издавать подобные звуки, — решительно возразила Найялла. — Это, несомненно, шум воды!.. Однако в твоих словах есть определенный смысл. Если это единственный источник, не исключено, что и чудовище предпочитает держаться где-то поблизости — около воды.
— В любом случае у нас нет выбора, — вздохнул бригадир. — Нужно идти на разведку.
Мьюнане достали инструменты, чтобы снова принять обличье свирепых шаксов. Благодаря удивительным способностям мьюнан менять внешность у них появлялся хоть какой-то шанс отпугнуть чудовище.
Расселина в скале была совсем свежей. Вероятно, она появилась в результате последнего землетрясения. Из нее отчетливо доносился шум воды.
— Как гудит! — воскликнул бригадир. — Не иначе как целая река!
Банка с горючим серебристым порошком была почти пуста, но им было не до того. Фонари они порастеряли в пещерах, когда спасались бегством от цынцыкеров. Все, что у них осталось, — тусклая лампочка на шахтерском шлеме Нугана. Впрочем, подумать о том, что они будут делать, когда догорят факелы, ни у кого не хватало духу.
Несмотря на возражения Найяллы, Микрин настоял на том, что пойдет первым. Не в силах унять колотившую его дрожь, он направился к узкой бреши.
Расселина в скале была не больше полуметра шириной, и, чтобы протиснуться в нее, Микрину то и дело приходилось поворачиваться боком. С факелом, привязанным к передней лапе, он неуклюже двигался сквозь расселину, чувствуя себя крайне неуютно. Кривые когти шакса и короткие задние лапы с тонкими лодыжками были плохо приспособлены для передвижения в тесных замкнутых пространствах.
Правая стена расселины шла под большим углом, и когти шакса беспомощно скользили по ней в поисках надежного упора. Чтобы хоть как-то облегчить свою задачу, Микрин встряхнул лапами и вернул им нормальный вид. Еще немного погодя ему пришлось лечь ничком и ползти вперед на животе. С пронзительной ясностью ему припомнился тот кошмарный случай, когда он оказался заживо погребенным в рухнувшем туннеле. Задыхаясь от внезапного приступа удушья, бедняга не знал, что ему делать: то ли немедленно повернуть назад, то ли в отчаянии рвануться вперед.