Сердце Агрессора
Шрифт:
РАСТОЧЕНИЕ ВРАГОВ
Да воскреснет бог и расточатся врази
его и да бежат от лица его ненавидящи
его, яко исчезает дым.
Ларри
Я думала о Рендолле и мысли о нем выдавил только запах дыма. Над городом баггменов висел тяжелый смрад пожарищ смешанный с вонью горящей нефти.
Мы въехали на гору, с которой открылся вид на весь город. Вернее открылся бы, если бы не горел маленький заводик, где сырую нефть превращали в бензин. Шлейф черного облака висел над половиной города и мне очень захотелось, чтоб невидимая половина оказалась менее
Словно гигантская борона прошлась по селению, не оставляя ни одного дома, сарая или колодца целым. Всюду виднелись обоженные воронки, пятна крови, трупы. Множество трупов баггменов и их домкров.
– О, Боже!
– воскликнул Спайк и стянул с головы меховую шапку со слипшимся от машинного масла мехом.
– От сюда мы никогда не разглядим, что там внизу, - сказала я, когда почувствовала, что тошнота откатила и снова могу говорить спокойно.
– Нужно спуститься и узнать, может быть там есть живые! Заводи, Спайк! Поехали.
Макфлай так вдавил педаль акселератора, что железо жалобно пискнуло. Багги стремительно скатилось с горы и, поднимая тучи ослепительно снежной пыли, ринулось в город.
У самых первых строений Спайк притормозил. Нельзя было двигаться быстро не рискуя разбиться в одной из воронок или не наезжать на трупы. От сладковатого запаха горелого мяса у меня кружилась голова. Спайк тоже не слишком хорошо себя чувствовал, но все же предпочитал ехать медленно, объезжая все воронки и трупы.
В близи развалины выглядели еще ужаснее. Черные разводья сажи на остатках домов походили на выступившую из ран кровь. Слезы катились из глаз капитана, иногда он отпускал руль и вытирал их, иногда колотил своими чумазыми руками по рулю, громко ругался и клялся отомстить виновнику этих бедствий. Во время одного из таких приступов мы выехали на городскую площадь, где на закате нас делили между собой баггмены. Теперь на краю площади, у стены, горел костер и вокруг него сидели люди. Чуть дальше поднимался столб дыма от еще одного, не видимого за грудой обломков.
Спайк, ожидавший что угодно, только не это, так резко затормозил, что я рассекла бровь об острую грань рамы. Правда заметила это уже много позже, тогда я была слишком возбуждена, чтоб отвлекаться на пустяки.
Люди у костра ждали нас. Шум мотора слышно было далеко в этом городе мертвых. Нам на встречу встали двое. Баггмен и домкр, оба вооруженные до зубов.
Спайк тяжело выбрался из машины и, сутулясь, пошел к людям. Я поспешила за ним.
– Что это было?
– проговорил он словно чужой, остановившись шагов за пять не доходя до людей.
– Мы не знаем, капитан. Это было как в сказке: богатырь на ковре самолете мечущий молнии на грешников!
– ответил баггмен.
Что-то вертелось у меня в голове. Что-то очень важное, но сколько я не морщила лоб, мысль не приходила.
– Подробнее, - угрюмо пробурчал Спайк.
Из-за стены вылез растерявший все свои украшения колдун в скафандре. На удивление, молча подошел и сел у костра на брошенную кем-то канистру.
– Здоровенная лодка, по форме похожая на детский
И тут я вспомнила! Рендолл говорил мне о своей звездной лодке, о своем супер панцире...
– Второй!
– испуганно выдохнула я и тут все замолчали, на меня уставившись.
Я взглянула на Спайка, на оставшихся в живых жителей разрушенного города, на колдуна... Его лицо было белее снега, тем более, что снег вокруг был серым от копоти.
– Что ты сказала, девочка?
– проговорил баггмен таким тоном, каким говорят с сумасшедшими или детьми.
Он явно не принимал меня в серьез, а зря он это делал, потому что из-за нас с Рендоллом город был снесен с лица планеты.
– Спайк, он искал нас! Он искал меня и Рендолла! Спайк, я боюсь.
Наверное у меня началась бы истерика, но я бросила взгляд на Кинга и, не в силах сдержаться, заорала:
– Смотрите, он боится! Это он навел Второго на ваш город. Это он виноват в смерти всех этих людей!
Крепкие руки прирожденных путешественников, пионеров Конвикта немедленно появились на плечах Кинга. Они не были уверенны в том, что я говорю правду, но колдун действительно выглядел не совсем уверенно. Они тут же захотели разобраться.
– Колдун! Если она права, мы сжарим тебя живьем, - воскликнул Спайк. Клянусь первым седым волосом! Если ты не сознаешься сам, мы будем тебя пытать!
Да, прямо скажем, куда не кинь везде клин. Выход оставался только один, тем более что колдун никогда не отличался смелостью. А вот работать языком он был мастер:
– А откуда она это знает? Ее обвинения не обоснованны! Пусть расскажет сначала она!
– противным тонким, срывающимся от страха голосом, разбрызгивая слюни, завопил он.
– Нет!
– сурово ответил бледный, как сама смерть Спайк.
– Первым будешь говорить ты! Я прожил с этой девочкой и ее отцом под одной крышей половину ночи! Я верю ей, как самому себе. Позовите всех, кто выжил в этом пекле. Все должны слышать, что скажет этот ублюдок... Нам все-таки придется спросить его по плохому...
Звать никого не пришлось. Сотни три оставшихся в живых горожан уже заняли места в партере этого театра.
– Это что, все?
– воскликнул Спайк, обхватывая голову, и когда услышал молчаливый ответ, стон вырвался из его груди. Ноги не держали сгорбленное горем тело, он тяжело привалился к колесу своего багги и устало сказал:
– Если эта маленькая мудрая женщина права, я привяжу тебя за ноги к задней раме и поеду на болота пока они не растаяли. Ты сам знаешь, что с тобой будет, колдун.
– Я не виноват!
– собрав остатки храбрости и гордости, проговорил Кинг.
– Тебе лучше не смотреть , на пытку, - посоветовал мне Спайк.
– Иди к другому костру, может быть тебя там накормят.
Любопытство не пересилило предчувствие отвратительного зрелища и я отправилась за стену, где собрались оставшиеся в живых женщины. Наверное они тоже не любили таких зрелищ.