Сердце Аксара, или Измена по-королевски

Грин Агата

— Кстати, — продолжил Дедрик, — не обижайся, что я скрыл от твоих птичек кое-что. Но и твоя вина есть: неприлично подсматривать за супружеской парой, — король подмигнул мне.

— Хочешь намекнуть, что подозреваешь меня в чем-то дурном? — задала вопрос Кларисса-Виктория, умудряясь сохранять нейтрально-враждебное выражение лица.

— Как можно! Я прямо говорю.

«Что за люди, — с тоской подумала я, — даже поесть нормально не дают. Ну что им стоило начать выяснять отношения после ужина, на сытый желудок?»

— Значит, мы говорим

прямо? Тогда ответь мне: зачем ты женился на этой женщине? — королева указала на меня кивком головы. — Никто не знает, кто она такая, зачем явилась в наш мир, каковы ее намерения!

— Я ни на ком не женился. Это Рейн женился на Софии Ласкер, а все остальное — последствия этого глупого быстрого брака. Неизвестно еще, смогу ли я это все разгрести.

Кларисса-Виктория, сама по себе бледная, стала белее еще на два тона.

— Что значит… Рейн женился?

— Ты никак не можешь узнать меня, мама? Хотя… Нет ничего странного в том, что ты меня не узнала. Из всех своих детей ты любишь только Криспина.

Глаза королевы мигом стали черными, но она так ничего и не смогла сделать под нахальным взглядом Дедрика. Не решилась… О, как мне это знакомо! Есть в Фантоме что-то парализующее. Или он просто умеет внушить мысль, что знает о тебе все и очень, очень опасен.

Король, чувствуя себя хозяином ситуации, устроился на стуле удобнее и обратился ко мне:

— Поешь, Соня, не стесняйся.

— Спасибо. Не лезет.

— Все же попробуй что-то в себя затолкать. Я притомился слушать по дороге, как бурчит от голода твой желудок.

Стоило упомянуть мой желудок, как он забурчал.

— О чем я говорю! Тебе нужно подкрепиться. Чем рябчики не устраивают? Жирное на ночь не хочешь? Так поешь пирогов. С чем пироги, мама?

— С грибами, — едва слышно ответила бедная женщина.

Дедрик выбрал кусок пирога побольше и сам вложил мне в руку.

— Ешь, дорогая. Не люблю, когда мои женщины в чем-то нуждаются.

Я стала есть, только чтобы Фантом от меня отстал.

— Так на чем мы остановились? Ах да, — король вновь обратил все свое внимание на Клариссу-Викторию. — Если ты еще не поняла, перед тобой твой второй сын, Дедрик.

— Что ты сделал с Рейном? — шепнула она.

— Я? Ничего не сделал. Это ты натворила дел. Не стоило убивать династического духа и направлять вместо него своих воронов к Рейну. Да, я понимаю — тебя тоже злило, что Рейн стал королем. Все, кроме отца, понимали, что он не годится на эту роль. Но не нужно было сводить парня с ума, требовать отречься от короны — он у нас итак нервный, а стал совсем припадочным. И уж тем более не нужно было напускать на Имбер стаи даймонов и ухудшать тем самым наши межгосударственные отношения. Теперь Аксар вызывают на Совет Великих, и там нас явно не по головке гладить будут.

— Что ты… что ты такое говоришь?

— Ты хотела, чтобы Рейн отрекся от короны в пользу Криспина, — продолжил Дедрик, пристально глядя на мать. — Тогда бы Криспин справился и с претензиями

Имбера, и с затухающей магией, и с неуправляемыми даймонами на границе. Да и почему бы ему с ними не справиться, ведь это ты ими управляешь? Твоего магического запаса хватит, чтобы и дальше поддерживать иллюзию, что он силен в магии. Ты устала ждать, когда Рейн придет к нужному тебе выводу, и устроила нападение. Братец должен был испугаться, возрадоваться, что твои люди «случайно» успели вовремя и спасли его и его жену, и явиться к тебе в гости, преисполненный благодарности. А ты бы пожалела его, горемычного, и вынудила передать корону Криспину. Недурной был план, мама. Жаль, я первым достучался до Рейна. Хотя, мне лично — совсем не жаль! Я даже рад! — Дедрик выпил еще вина, отщипнул от пирога кусочек, с наслаждением прожевал. — Вкусно! Как же я соскучился по горячей, вкусной, сытной еде! М-м-м.

Королева словно окаменела под напором таких обвинений, одни глаза ее остались живы на лице.

Я же вспомнила, что поведение «династического ворона» мне казалось странным. Он клевал Рейна, не давал связаться с Дедриком, всячески преследовал бедного парня. Оказывается, вот, почему… Не Дедрик убивал стражей и смотрителей дворца, которые пытались защитить Рейна от этого воздействия. Их убивала королева, чтобы ее не узнали, а вину все приписывали проклятому принцу Аксара, заключенному в зазеркалье.

А та стая, прилетевшая в город, где мы остановились? Вот почему никто не пострадал! Это была уловка, трюк, чтобы нас напугать! Метод устрашения! А я еще сочла, что сама остановила стаю! Удивительно только то, что именно во время этой ненастоящей атаки выявились предатели короны — например, тот самый страж, что напал на меня. Потому-то он и не назвал мне имена сообщников — для него самого нападение было сюрпризом, и он счел, что это его союзники постарались!

Теперь все более-менее становится на свои места.

— Ты меня ненавидишь, — промолвила Кларисса-Виктория, нарушив долгую паузу. — За проклятие, что я наложила. И Рейн ненавидит тоже…

— Я не могу тебя ненавидеть, мама. Никто из нас не может. Поэтому ты всегда имела над нами власть.

Упоминание власти благотворно подействовало на тэгуи. Она вздохнула, собравшись с мыслями, и встала из-за стола. Ее глаза оставались черными. Ощущалось, как она призывает магию, как воздух наполняется чем-то искристым и мощным. Высунь кончик языка — и почувствуешь силу на вкус…

— Не вынуждай меня угрожать тебе снова, Дедрик, — сказала Кларисса-Виктория, приняв какое-то решение и встав из-за стола. — Передай корону Криспину, забери эту женщину и уходите. Никто не тронет вас. Верь мне. И не противься, сын. Я не желаю тебе зла и никогда не желала.

Я начала вставать тоже, потому что, черт возьми, это все уже не смешно!

— Сиди, — остановил меня Дедрик, и встал сам. — Мне тоже не хочется угрожать тебе, мама. Поэтому лучше ответь без увиливаний: где мое тело?