Сердце Альтиндора. Дилогия
Шрифт:
…которые мне не суждено было открыть.
По мере продвижения вглубь подземелья нам все чаще попадались помещения с какими-то сложными механизмами, о предназначении которых можно было только догадываться. Трубы, огромные шестеренки, толстостенные котлы, мудреные конструкции из металла и арекса. Частично разрушенные, заваленные каменными обломками, искореженные внутренним давлением… мертвые. Стальные детали полностью проржавели, бронза покрылась толстым слоем патины. Но изделия из черного металла сохранились в своем первозданном виде.
Мне было сложно ориентироваться в царстве камня и сумрака, поэтому в выборе направления приходилось полагаться на нашего проводника. Кажется, отклонившись влево, теперь мы постепенно забирали правее. Снова потянулись нудные технические коридоры. Впереди мелькали какие-то тени, из темных углов доносился шорох. Кто бы это ни были, они постоянно находились где-то рядом, но на глаза нам не попадались. Мы видели оседающую пыль, слышали торопливые удаляющиеся шаги, отдаленный приглушенный шепот. Все это действовало на нервы и раздражало гораздо сильнее прямого нападения.
Мы вышли к месту нашей встречи с Жагридером — это на самом деле был просторный зал, частично заваленный битым камнем. Отец нищих пока еще не появился. Мы решили перекусить, как вдруг…
…послышался отдаленный, но все нарастающий звук. То ли писк, то ли шелест — трудно был дать ему конкретное определение. Мы вертели головами и быстро приходили к выводу, что звук доносится со всех сторон одновременно. А потом он ворвался в зал и так ударил по ушам, что мы повалились с ног, словно подкошенные. Такое впечатление, будто в голове взорвалась шаровая молния — ослепительно ярко и безумно больно, так больно, что я отключился раньше, чем распластался на полу.
Я очнулся оглохшим. Писк в ушах заглушал все остальные звуки мира, если они были. Голова кружилась, из носа текла кровь. Я дотянулся до выпавшего из рук меча, кое-как сжал его непослушными пальцами, неуклюже поднялся на ноги и, с трудом сохраняя равновесие, обернулся.
Моих друзей нигде не было. Они исчезли. А я оказался в окружении безобразных монстров…
Ну, и уроды…
Словно собранные из отдельных, плохо стыковавшихся друг с другом кусков тела, они даже друг на друга смотрели с нескрываемым отвращением, но, заметив меня, зарычали и бросились в атаку.
Меч оказался настолько тяжелым, что мне пришлось удерживать его обеими руками. Я кое-как ударил им справа налево и едва не выронил, а меня увлекло вперед, и я навалился на вырвавшееся вперед чудовище — толстое и неповоротливое. Оно двинуло меня плечом в корпус, и я отлетел назад, скользнул на спине по шершавому полу и ударился головой о край каменой плиты. Из глаз брызнули искры, но я снова попытался подняться, потому что лежать было нельзя. Монстры приближались. Один помахивал на ходу шипастым хвостом, другой уже занес над головой огромный корявый топор. Подняться мне не удалось, и я, упираясь ногами, попытался отползти назад. Но снова уперся в плиту, преодолеть которую мне не хватило сил.
Откуда-то из-за завала выскочил еще один монстр и, набрав приличную скорость, сбил с ног приближавшихся ко мне двух чудовищ. Третье набросилось на него, ударив лапой наотмашь. Когти распороли бок, брызнула темная, почти черная кровь, разбухшая плоть вывернулась, обнажив прогнившие внутренности и переломанные кости. Спасший меня монстр оглушительно взревел и рухнул на пол, забрызгав меня своей кровью.
Тем временем двое разлетевшихся по сторонам чудовищ сцепились между собой в смертельной схватке. Один ожесточенно рубил топором, другой же отбивался и сам атаковал мощным хвостом. Чуть в стороне шел еще один поединок: монстры сражались друг с другом, словно в живых должен был остаться только один. А над ними кружили мелкие духи, пищали, кривлялись, высмеивали и подбадривали сражавшихся.
Ничего не понимаю… Что здесь происходит?
Кто-то вцепился в мои плечи. Я задрал голову и увидел…
О, Господи!
Я всякого повидал, но это было нечто. Такое впечатление, будто с человека сняли кожу. Плоть разбухла и отваливалась кусками, распространяя жуткое зловоние. Меня чуть не вывернуло. Я попытался вырваться, но не хватило сил: чудовище стальной хваткой вцепилось в мои плечи и не выпускало. А когда я взбрыкнул, оно ударило меня по лицу, и я снова вырубился…
И снова я приходил в себя мучительно и неохотно. Мутило так, что я с трудом сдерживал тошноту, а затянутый пеленой мир плыл перед глазами. Повернув голову, я увидел лежавшего рядом со мной Савера. Духоборец был бледен, глаза закрыты, губы слабо подрагивали. Над ним склонился Паис. Парнишка зажимал какой-то тряпкой рану на животе брата. Он и сам был заметно потрепан: рана на плече, лицо расцарапано, синяк под глазом.
Мы находились в коридоре, в каком именно — не знаю. Чудовищ рядом не было, но издалека доносились шум боя и крики. Он приближался, и я уже различил голос Арсиги:
— Ирт-лях! Отпустите меня! Где та сволочь, что ударила меня по голове?!
В коридор ввалились Моус и Жагридер. Они с трудом удерживали разбушевавшегося коротышку. Следом за ними шел Тиметиур, державший в руках мой меч и топор Арсиги. Все четверо были в крови, порезах и ссадинах.
Я постепенно приходил в себя. Слабость отступала, головокружение прошло. Прикоснувшись к голове, я обнаружил крупную гематому, а на подбородке — высохшую кровь. В остальном я был в порядке.
— Что это было? — спросил я Жагидера, силой усадившего Арсиги на камень и подошедшего к раненому Саверу. — Кто на нас напал?
— Никто на вас не нападал, — проворчал человек в маске. — Вы сами чуть не поубивали друг друга
— Мы?! — удивился я. И тут же сообразил: — Хохотун?
— Он самый, — кивнул Жагридер. Сейчас его больше интересовало самочувствие Духоборца, чем моя болтовня. Он насильно отстранил руку Паиса, разорвал окровавленные края рубахи, осмотрел рану, бросил на нас гневный взгляд, но ничего не сказал.
И правильно, сейчас не было смысла искать виноватого. Тем более что его здесь не было. Центальский дух, похожий на потрепанное приведение, мастер иллюзии, однажды уже едва не прикончивший меня в этом подземелье, остался где-то в зале или сбежал, когда в дело вмешался Жагридер. Как ему удалось противостоять чарам иллюзиониста — ума не приложу. А лезть сейчас с расспросами к человеку в маске мне не хотелось.