Сердце беглеца
Шрифт:
Рэйчел потеряла весь боевой запал, она чувствовала себя опустошенной и усталой.
– Но вы приедете ко мне, когда все будет кончено?
– Вы все еще толкуете о браке? – резко спросил Тайри.
– Да.
Тайри смотрел на нее добрую минуту. Лицо его казалось непроницаемым. Черт, а может быть, и правда он мог бы измениться? Может быть, с помощью Рэйчел он смог бы осесть и стать уважаемым гражданином? Возможно, тогда кипящие в нем страсти улягутся, размышлял он. Она была такой прелестной, такой нежной! Возможно, это его последний шанс, последняя надежда на достойную жизнь. На мгновение он почувствовал искушение забыть о «рыцарях» Аннабеллы Уэлш, но он слишком хорошо знал, что не успокоится, пока те будут живы.
– Я приеду, – сказал он наконец. – Приеду, когда все будет кончено.
– Я буду ждать, – прошептала Рэйчел. И, не бросив на него и прощального взгляда, вышла из хижины.
Глава 11
Когда на следующее утро Рэйчел готовила завтрак, Джон Хэллоран внимательно разглядывал свою дочь. Он заметил, что глаза у нее припухшие и красные, будто она провела ночь без сна и плакала. Она казалась непривычно тихой и погруженной в свои мысли, по-видимому, невеселые.
– Рэйчел, а Рэйчел?
– Да, па?
– Что-нибудь случилось?
– Нет, па… Я… возможно, я скоро выйду замуж.
– О?..
– Да.
– Похоже, тебя это не слишком-то радует, – заметил Хэллоран.
– Да нет же. Радует. Хэллоран широко улыбнулся:
– Вот как! Так Клинт наконец-то попросил твоей руки. О, черт меня возьми!
– Нет, я… Па… Я попросила Тайри жениться на мне.
– Тайри! Рэйчел кивнула.
– А ты против! Я хочу сказать, против того, чтобы он стал твоим зятем?
Хэллоран медленно покачал головой.
– Нет, если ты этого хочешь… Так вот где ты… – Хэллоран кашлянул, не зная, в какую форму облечь вопрос, который ему хотелось задать.
– Да. Я встречалась с ним в старой хижине Джоргенсенов.
– А, вот где он прячется, – протянул Хэллоран. – Я так и думал, что где-нибудь поблизости. Да, Тайри не таков! – Хэллоран хмыкнул. – Вот удивятся Ларкин и вся эта банда, когда узнают, что им не удалось его запугать и выкурить из здешних мест.
Рэйчел кивнула, на глаза ей навернулись слезы.
– В чем дело, детка? – озабоченно спросил Хэллоран. Он потянулся и накрыл ее руку своей. – Мне-то можешь сказать.
– Тайри собирается перестрелять Ларкина и всю его компанию, всех, кто виноват в том, что его правая рука искалечена. Я пыталась его отговорить, па, но он не слушает меня. Он считает, что они должны заплатить за то, что сделали.
Хэллоран кивнул:
– Не могу сказать, дочка, что осуждаю Тайри. Они причинили ему ужасное зло.
– Знаю, но… О, па, на его счету уже столько жертв. И вот теперь опять. Когда же этому придет конец?
– Ты любишь Тайри?
– Да, – с жаром ответила Рэйчел.
– Когда ты попросила его жениться на тебе, ты знала, кто он такой?
– Да.
– Ты не можешь изменить его, Рэйчел. Или ты научишься мириться с тем, каков он, и надеяться, что он сам изменится, или будешь несчастной и бросишь его.
– Я не могу его бросить, па. Я так сильно люблю его!
– Думаю, девочка, он хороший человек. Мне кажется, что глубоко внутри у него запрятано все, чего ты от него хочешь, все, что тебе нужно. Если бы я думал иначе, то попытался бы отговорить тебя. – Хэллоран снова сжал руку дочери. – Когда же наступит этот великий день?
Рэйчел улыбнулась сквозь слезы:
– Не знаю. Тайри сказал, что приедет за мной, когда все будет кончено.
Отец и дочь взглянули друг на друга, не осмеливаясь облечь в слова мысль, одновременно посетившую их. Один против пятерых! Каким бы метким стрелком ни был Тайри, всегда существовала опасность, что он промахнется.
Следующие несколько дней показались Рэйчел бесконечными. Она не знала, когда Тайри собирается осуществить задуманное, не знала, когда он сочтет себя готовым к тому, чтобы совершить решительный шаг.
Она старалась заполнить свои дни домашней работой: уборкой, стиркой, глаженьем, починкой, перестановкой мебели, наведением порядка в чуланах, шкафах и буфетах, на чердаке, натиранием полов… Разыскала старую поваренную книгу и испробовала с дюжину новых рецептов, пекла пироги, кексы, печенье и хлеб до тех пор, пока отец не попросил ее остановиться. Потом купила несколько ярдов ткани и решила обзавестись новым гардеробом. Для воскресных дней и выходов она сшила платье из нежно-голубой шерсти, потому что заметила, что нравится Тайри в голубом, а также смастерила повседневное платье из муслина с узором из зеленых веточек, квадратным вырезом и широким белым кушаком.
Когда ей надоели домашняя работа, шитье и готовка, она стала проводить время в дальних верховых прогулках. Часто у нее возникало искушение отправиться в хижину Джоргенсенов повидать Тайри, но она ни разу не позволила себе этого. Она сама пришла к нему, предложила ему свою любовь, и даже попросила жениться на ней. Теперь наступила его очередь.
Медленнее всего тянулись ночи. Лежа в темноте своей комнаты, она перебирала в памяти каждое сказанное им слово, вспоминала каждое его прикосновение, их нежные объятия, силу его рук, волшебство поцелуев, звук голоса. А что, если Тайри передумал? Что если он, взяв верх над Ларкином и остальными, забудет обо всем, что между ними было, и навсегда покинет Йеллоу-Крик? Что, если он не вернется? А может быть, его убили?
Сомнения чередовались с мечтами, но любовь к Тайри оставалась прочной и неизменной. Она любила его и знала, что он чувствует к ней то же. Она была уверена в этом, хотя он ни разу не сказал ей о своих чувствах, ни разу не произнес заветных слов. Она ощущала его любовь всем сердцем. Иначе можно было сойти с ума.
Каждое утро, расчесывая волосы перед зеркалом, Рэйчел шептала:
– Сегодня. Он приедет сегодня.
И каждый вечер, правда, все менее убежденно, говорила себе:
– Завтра. Конечно, он приедет завтра. А потом засыпала в слезах.