Сердце беглеца
Шрифт:
Еще Тайри приписывали убийство мужчины, добавляя при этом, что он застрелил его в спину, исподтишка. Но, черт возьми, такого и вовсе не случалось, разве что в воспаленном мозгу того, кто сочинил эту историю и пустил гулять по свету. Конечно, он убил десятки других людей. Например, шерифа в Техасе, представителя агентства Пинкертона в Эбилине, пьяного ковбоя в Додже, шулера в Томстоуне – за то, что тот попытался подсунуть игравшим пятого туза. Этот список был длинным, но Тайри никогда не сожалел о содеянном. Он выбрал свой путь в жизни, следовал им и был обречен идти по нему до конца.
Тайри нахмурился, когда мысли снова перенесли его в настоящее. Рэйчел. Единственное, о чем он сожалел, так это о том, что покусился на ее невинность. Прекрасная, милая, молодая, она, конечно, была слишком хороша для того, чтобы служить утехой такому отпетому головорезу, как он. Впрочем, для Клинта Уэсли она была тоже слишком хороша.
Уэсли. Вспомнив о нем, Тайри сплюнул в грязь. Уэсли был неплохим малым, но Тайри знал, что если в ближайшем будущем он не расстанется со своей шерифской бляхой или не научится сноровистее обращаться с револьвером, то не доживет до собственной свадьбы – ни с Рэйчел, ни с другой женщиной. Зеленый мальчишка, который играет с оружием, ясное дело, так и напрашивается на неприятности.
День тянулся раздражающе медленно. Безделье действовало Тайри на нервы. Он постоянно помнил о своей ни на что не пригодной теперь руке, и это приводило его в бешенство. Так что настроение у него было препоганое.
Такие нехитрые действия, как приготовление пищи, бритье, мытье, одевание, забота о жеребце, даже расчесывание волос, теперь требовали вдвое больше времени и усилий, чем прежде. Ему даже не верилось, что раньше он с легкостью справлялся с этими повседневными занятиями.
Каждый раз, когда он бросал взгляд на искалеченную руку, приходила мысль о мести, и Тайри проводил долгие часы, изобретая достойную казнь тех пятерых, что изувечили его.
По мере того как силы прибывали, он отваживался на все более длинные прогулки. Иногда в компании серого жеребца. Лошадь трусила за ним по пятам, как щенок-переросток.
Он бесчисленное количество раз сыграл сам с собой в карты. У него уже почти иссякла еда, сигары и терпение, когда дверь хижины открылась и появилась Рэйчел.
– Надеюсь, вы не станете возражать, если я ненадолго составлю вам компанию, – сказала Рэйчел вместо приветствия. Она заметила, что он выглядит много лучше. Отек на лице спал, хотя кожа местами еще переливалась всеми цветами радуги. Порез на щеке не кровоточил и зарубцевался, обещая в будущем стать грубым шрамом. Рэйчел отметила, что он не брился уже несколько дней.
– Входите, – пригласил Тайри. – Присаживайтесь. Что вас привело сюда? Приехали полюбопытствовать?
– Конечно, нет. Я… я подумала, что вам, возможно, немного одиноко…
– Вот как? Подумали?
Рэйчел опустила глаза, и тень ее ресниц легла на щеки. Она боялась этого испытующего взгляда. Взяв себя в руки, Рэйчел подняла голову и рассмеялась:
– Похоже, вам следует побриться, – заметила она, преодолевая искушение протянуть руку и погладить его едва отросшую бороду.
– Думаю, вы правы, – согласился Тайри, потирая здоровой рукой черную щетину на щеках.
– А ваше жилище нуждается в хорошей уборке, – заметила Рэйчел с отвращением, бросая взгляд на грязные тарелки, пустые бутылки и сваленные кучей бумаги в углу.
– Ваша правда, – мрачно пробормотал Тайри. – И окна грязные, и одеяла хорошо бы выстирать, и пол подмести. Но самое главное, черт возьми, – мне требуется выпивка!
Смех Рэйчел прозвучал нежно и музыкально, как журчание ручья, перекатывающегося через поросшие мхом камни.
– Бедный малыш, – пропела Рэйчел, – сломал ручку и теперь не может поехать за виски.
Янтарные глаза Тайри сверкнули гневом.
– Черт побери, Рэйчел, в этом нет ничего смешного!
– Знаю, – ответила она, внезапно смутившись и посерьезнев. – Все гадают, что с вами стряслось. Ларкин и его бандиты похваляются тем, что избили вас и выгнали из города.
– Да я и не сомневался, что они не станут держать язык за зубами.
– Но… – Рэйчел улыбнулась ему, в глазах ее заплясали веселые искорки. – Они говорят, что вы покруче, чем Хикок и Коуди, [6] вместе взятые.
6
Уильям Фредерик Коуди и Джеймс Батлер Хикок – американские разведчики.
Тайри презрительно фыркнул.
– Но не слишком крутой для Ларкина и его головорезов, да?
– Верно. Они со свойственной им скромностью хвастаются, что одолели вас с такой же легкостью, с какой нож входит в масло.
– Они дорого за это заплатят, – спокойно сказал Тайри, но слова эти он произнес как клятву. – Черт возьми, мне очень хочется выпить.
– Хотите, чтобы я съездила в Йеллоу-Крик и привезла вам бутылку?
– Да, и патронов, а также новую кобуру и коробку самых лучших девятидюймовых сигар, какие только есть в городе.
– Вы собираетесь питаться патронами и сигарами? – сухо поинтересовалась Рэйчел.
– Если понадобится.
– Будьте серьезны. Как у вас обстоят дела с едой?
– В буфете почти пусто. Вот. – С этими словами он вложил в руку Рэйчел комок смятых банкнот. – Купите, что сочтете нужным.
– Сделаю что смогу. Тайри?
– Денег мало?
– Нет, более чем достаточно. Могу я вас кое о чем спросить?
– Валяйте.
– Почему вы стали наемным убийцей?
Тайри долго смотрел на нее, раздумывая, как ей ответить, наконец пожал плечами:
– Человек должен чем-то зарабатывать себе на жизнь.
– Уверена, что вы могли бы найти другую работу, если бы попытались.
– Конечно. Мог бы попрошайничать в салунах – на выпивку бы хватило.
– Можете вы хоть когда-нибудь быть серьезным?
– Я вполне серьезен. Посмотрите на меня, солнышко. Я полукровка. Никто не даст мне приличной работы. Кроме того, мне нравится то, чем я занимаюсь.
– Не могу понять почему. Взгляните на себя. Вы даже не можете поехать в город, потому что вас там могут или подстрелить, или арестовать. Почему бы вам не бросить этим заниматься?