Сердце Дамиса
Шрифт:
Меня начали раздирать противоречия. С одной стороны — в Ванде было что-то привлекательное. Она не была красавицей, как наши женщины, но почему-то именно это в ней меня и цепляло. "Длинные чёрные волосы, чёлка до самых глаз, сами глаза — здесь вроде всё нормально. Но вот нос какой-то маленький, а губы слишком пухлые, шея слишком тонкая, а фигура вообще не моего типа. Слишком худощава, да и грудь маловата" — рассматривая её, я перечислял все её недостатки, но почему-то это не действовало. Да, каждая из этих черт по отдельности смотрелась не очень привлекательно, но всё вместе очень гармонировало,
"Тьфу ты! Однозначно на вокзал! Хватит и выходки Геры!" — твёрдо решил я и постарался выкинуть из головы все мысли.
Когда мы подъехали к вокзалу, я остановился и холодно сказал:
— Ленинградский вокзал, мадам. Было приятно познакомиться, — а потом достал своё портмоне и выгреб оттуда всю наличность. "Пяти тысяч долларов ей с головой хватит". — А это компенсация за ваши страдания.
Она спокойно посмотрела мне в глаза и, открыв двери, сказала:
— Лучше отремонтируйте на эти деньги бампер, или что там у вас повреждено. Мне хватит и того, что вы поможете мне выйти из машины, — и беспомощно посмотрела на меня.
"Хорошая всё же девушка" — подумал я, обходя машину и помогая ей выйти.
— Прощайте…
— Дамис, — сказал я, поняв, почему она замешкалась.
— Прощайте Дамис. Мне жаль, что я повредила вашу машину, но рада, что вы не предъявили претензий. Не испытывайте угрызений совести. Вы, возможно спасли меня от смерти сегодня.
А потом неуклюже развернулась и пошла от меня. Глядя ей вслед, я почему-то почувствовал пустоту в душе. "А почему "спас от смерти"? Ведь я наоборот чуть не убил её" — смотря ей в спину, спросил я себя.
Она отошла от меня уже метров на пятнадцать, но я не двигался, смотрел ей вслед, не желая уезжать. "Она человек. Нельзя с ней сближаться. Второй раз наша семья не вынесет такого поступка!" — повторял я про себя. Но когда я отвёл взгляд в сторону, и увидел, как на неё смотрит один из бомжей обретающийся рядом, мне стало не по себе. "Она даже для него лёгкая добыча, и он не упустит девушку на костылях, вышедшую из дорогой машины, надеясь, что у неё есть чем поживиться".
Решение пришло мгновенно. "Поселю её в берлоге Геры, а сам поживу в квартире родителей. Минимум общения, а когда она поправиться, отправлю на все четыре стороны" — на сердце от этой мысли стало легче, и я догнал Ванду.
— Знаете дамочка, глупо не брать деньги! Глупо вести так гордо и отказывать от помощи! Я старше вас и могу рассуждать здраво, поэтому я не принимаю ваших отговорок и, либо вы сами вернётесь к машине, либо я вас понесу, но в любом случаи вы будете там. Вокзал не лучшее место после травмы, да ещё и для таких хрупких, беспомощных девушек.
— Не надо ошибаться на мой счёт, — Ванда исподлобья посмотрела на меня. — Один человек уже сегодня посчитал меня беспомощность, а у меня тогда в руках не было даже костылей.
Неожиданно для самого себя я улыбнулся. "Нет, это же надо! Столько силы духа в таком существе. Знала бы ты крошка, с кем ты сейчас говоришь, и что твои костыли для меня, как для тебя две зубочистки".
— Так ведь это был человек, — с улыбкой произнёс я. — У меня же совсем другое мнение. Так как, сами изволите вернуться к машине или позволите меня донести вас на руках?
Она пристально посмотрела на меня, а потом серьёзно сказала:
— Только без рук, пожалуйста. Сама вернусь.
И развернувшись, с гордо поднятой головой поковыляла к машине. "Здравый смысл ей не чужд, уже хорошо! Теперь осталось и мне его проявить".
Глава 4
Ванда.
Опустив голову, я смотрела на гипс, и боялась даже посмотреть на парня. А смотреть было на что. Таких, как он я видела только по телевизору — высокий, мускулистый, темноволосый, с открытой улыбкой, и очень красивый. Сердце учащённо начинало биться в груди, когда он смотрел на меня, и мне казалось, что я тону в его карих глазах. На вид ему было лет девятнадцать — двадцать, но почему-то мне казалось, что он старше. В его взгляде, несмотря на внешне молодой вид, читалась какая-то внутренняя сила и уверенность, а парни в таком возрасте ещё, как правило, только набираются опыта, и скорее хотят казаться уверенными и сильными. "Быть или казаться — это существенная разница, а этот Дамис точно относиться к категории "быть"".
Интуиция упорно твердила, что мне надо держаться от него подальше, и когда он впервые предложил мне пожить в своей квартире, я нашла в себе силы сказать "нет". Слишком уж он привлекательно выглядел и так уверенно улыбался, что я испугалась. "Такую неопытную дурочку, как я, он в две секунды сможет обаять. Я знаю его чуть больше часа, а уже готова смотреть на него с открытым ртом. А что будет, если я поживу с ним в одной квартире четыре-пять недель? Естественно я влюблюсь, а он точно не из тех, кто интересуется такими, как я. Даже если он и обратит на меня внимание, то ненадолго. Его скорее интересуют эффектные, стильно одетые, ухоженные девушки, а я не вхожу в их число".
Раньше я как-то особо не переживала за свой внешний вид. У меня была цель — хорошо окончить школу и поступить в университет, а на молодых людей не было времени. Когда мои одноклассницы млели по парням, я просто не имела на это время, потому что вынуждена была и учиться и подрабатывать, чтобы купить хоть какую-то одежду себе в секонд-хенде и заработать на кусок хлеба, поэтому первые влюбленности обошли меня стороной. А в Дамисе было что-то заставившее моё сердце дрогнуть и быстро забиться.
"Когда он нёс меня на руках от машины до приёмного покоя, я вдруг почувствовала себя защищённой, как когда-то в детстве, когда папа был рядом. Может дело в этом?". Но ответа на этот вопрос не было. Одно я знала точно, когда мы приехали на вокзал, и он холодно обратился ко мне, у меня защемило сердце и показалось, что я делаю что-то неправильно. А уж когда он протянул мне деньги, я готова была провалиться сквозь землю от стыда и почувствовала боль от его равнодушного взгляда. В больнице он так искренне и тепло улыбнулся, а здесь превратился в холодного красавца, для которого такие, как я, низшие существа. Я довольно часто сталкивалась с таким отношение раньше, но меня это не волновало, а сейчас ощутила самую настоящую боль, и удаляясь от него, чувствовала, как в душе образовывается пустота.