Сердце Дамиса
Шрифт:
— Может тогда лучше нам всем поехать? — нерешительно спросила она.
— Нет, ты ещё недостаточно хорошо владеешь своим телом, и на открытом пространстве, далеко от людей, лучше всего учиться этому. Ты у меня девочка умная и способная, поэтому уже к завтрашнему вечеру, думаю, полностью освоишься. А я, как только всё улажу, сразу позвоню вам, и Гера с Майей привезут тебя в Нью-Йорк.
Обняв меня за шею, она прижалась ко мне и тихо сказала:
— Хорошо, только обещай, что не бросишь меня.
— Ванда, я тебя люблю и никогда не брошу,
— Тогда езжай и решай все вопросы, — вздохнув, ответила она, а потом улыбнулась: — Уж больно хочется как можно быстрее стать твоей женой!
— Вот именно поэтому я сейчас и вынужден уехать! — ответил я и поцеловал её. — Хотя мне бы очень хотелось видеть, как ты учишься новому и радуешься этому.
— Постараюсь научиться не многому и не сильно радоваться, — она подмигнула мне и я, рассмеявшись, поставил её на ноги.
А через тридцать минут я уже садился в машину. Донор уезжал вместе со мной и, попрощавшись с Майей и Герой, он, с надеждой посмотрел на Ванду и сказал:
— Буду ждать следующей встречи. Надеюсь, ты проголодаешься раньше и позвонишь мне.
— Майя уже дала мне твои координаты, так что как только возникнет необходимость, я сразу позвоню тебе, а ты пока хорошо питайся.
— Обязательно буду…
— Садись в машину, — грубо оборвав парня, скомандовал я. — Времени нет смотреть на твои реверансы.
Ванда нахмурилась глядя на меня, а Гера рассмеялся, глядя на выражение моего лица и что-то прошептал на ухо Майе.
— Дамис, веди себя хорошо, — подойдя ко мне, Ванда посмотрела мне в глаза и, обняв, поцеловала. — И как будет возможность, позвони.
— Хорошо.
Сев в машину, я завёл двигатель и, выжав педаль газа, сорвался с места. "Чем быстрее приеду домой и улажу все вопросы, тем быстрее увижусь с Вандой".
— У тебя красивая девушка, — раздалось с заднего сиденья через пять минут после того, как мы отъехали от дома.
"Поговорить хочешь парень? Не проблема!" — злорадно подумал я, притормаживая на обочине.
— Ванда мне не девушка, а невеста, запомни это! — повернувшись к нему, холодно бросил я. — А главное помни, что мы все красивые, потому что хищники, и наша внешность — это ловушка для привлечения пищи! И в нашей семье только Ванда не убивает людей, понял? Все остальные, и я в том числе, предпочитают традиционные виды охоты, и если ты будешь раскрывать свой рот или смотреть на мою невесту, я вначале оставлю тебя без глаз, а потом отвезу в то место, где ты на собственной шкуре почувствует не прохладные губки Ванды, а клыки, таких как я, — произнеся это, я оскалился и тихо зарычал, чтобы парень окончательно понял, что я не шучу.
Вжавшись в сиденье, он испуганно посмотрел на меня и, заикаясь, пробормотал:
— Я лишь сделал к-комплимент.
— Ты когда ешь, хочешь от свиньи, из которой сделана отбивная, слышать комплименты? Не хочешь, потому что тебе важно утолить свой голод, так и у нас. Так что держи язык за зубами. Всё понятно?
— П-понятно.
— Вот и чудесно, — протянув руку, я похлопал его по щеке и ещё раз оскалился, чтобы он окончательно понял, что я не шучу.
Он испуганно вжался в сиденье и замер, опустив голов, а я, улыбаясь, снова вырулил на дорогу, и гнал до самого Нью-Йорка, не останавливаясь, размышляя о том, как лучше начать разговор с родителями, и уже не обращая на него внимания.
Как только мы въехали в город, я остановился и, достав из бумажника три тысячи долларов, бросил их парню.
— На еде не экономь и питайся хорошо, иначе я тебя заменю. А теперь выметайся из машины.
Собрав деньги, он кивнул, открыв дверь, и тут же выбрался из машины, стараясь даже на меня не смотреть "Щенок, теперь будет знать своё место. А выбором следующего донора я займусь лично. Подберу людей с третьей или четвёртой группой крови, и Ванда сама откажется от услуг этого типа" — направляясь к дому родителей, пообещал я себе.
Но как только я въехал во двор родительского дома, сразу же выбросил все мысли об этом парне из головы и сосредоточился на главном. "Ну что ж порадую родителей" — с усмешкой подумал я, выходя из машины. "Надеюсь, они действительно обрадуются".
Дом меня встретил громким требовательным детским плачем. "Интересно, что в этот раз Каядэ требует?" — улыбнувшись, подумал я и поднялся на третий этаж. Остановившись перед дверями детской, я прислушался, а потом открыл её.
— И что наша куколка сегодня требует? — весело спросил я, входя.
— Дамис! — мама радостно посмотрела на меня.
— Салют, пропажа! — отец, носящий Каядэ на руках, подошёл ко мне. — Наша проказница отказывается спать.
А сестричка, увидев меня, тут же замолчала и, улыбнувшись, протянула ручки.
— Иди ко мне, кроха, — взяв её на руки, я поцеловал её в лобик. — Не видел тебя всего пару дней, а ты уже подросла. Правильно, не спи, а то ещё быстрее будешь расти, — она залилась смехом и указала на мячик, лежащий на полу. — Хочешь играть, а тебя спать заставляют? Вот уж эти непонятливые мама с папой!
Наклонившись, я взял мячик и только его собрался вручить Каядэ, как отец произнёс:
— Только к окну не поворачивайся. У нас теперь новая забава — битьё окон. Ей нравиться звон бьющегося стекла, и она разбила уже не одно окно в доме, метко швыряя в них всё, что держит в руках, — весело сказал отец. — Мастер только недавно уехал, хотя я думаю, что его надо было оставить, потому что это развлечение нам сейчас нравится больше всего и окна теперь основная цель.
— Хорошо, не буду поворачиваться, — пересадив Каядэ на другую руку, спиной к окну, я вручил ей мячик, и она, схватив его, тут же начала ёрзать на руках, пытаясь повернуться к окну. Наблюдая за её попытками и слушая её громкое сопение, я рассмеялся. — Что, не получается бросить мяч? И брат бука, как и мама с папой, да? Не даёт, гад такой, сделать любимую пакость?