Сердце дракона. Часть первая

Боярова Мелина

— Значит, он давно не принимал человеческий облик?

— Видимо, так и есть. Но пока в тронном зале теплится огонек в «оке дракона», значит, Денометрикос еще жив.

— Око дракона?

— Это священная реликвия. Когда дракон становится первым среди всех, то он проходит ритуал единения с «оком». Оно настраивается на нового обладателя и является символом его жизни и здоровья. Также предупреждает о нависшей опасности. Да много всего.

— Что же поддерживает жизнь Денометрикоса? Ведь он никогда не станет прежним.

— Я могу только предполагать, — дракон запнулся, будто не решаясь сказать.

— Лимус, ты можешь мне доверять, — сказала я, посмотрев в глаза парню. Отчего-то эта история взволновала, словно имела ко мне отношение.

— Думаю, это Ксавьер поддерживает отца, отдавая ему свою силу. Выжженный дракон не может протянуть столько времени. Но это лишь мое мнение.

Я сразу вспомнила утренний визит к Ксавьеру. Он был изможден, слаб.

Неужели?

Поступок дракона вызвал во мне волну тепла и нежности. Ксавьер оберегал самого близкого родного человека ценой собственной жизни. Это достойно уважения.

— Мали, — позвал Лимус, — нам пора возвращаться.

— Да, — я кивнула.

Нехотя поднявшись, выбралась из-под живого навеса. Стражник терпеливо дожидался меня в сторонке. По его лбу каплями стекал пот. Я почувствовала себя эгоисткой. Все это время сама сидела в тени, а человек на солнцепеке жарился.

— Не стоило здесь стоять, — обратилась я к мужчине, — ни к чему такие жертвы. В следующий раз можешь устроиться на соседней скамейке.

— Не положено, ле’тари Мали, — ответил стражник, — но спасибо.

Мне показалось, что на лице охранника мелькнула едва заметная улыбка. Я направилась в свои покои. По дороге распрощалась с Лимусом, договорившись о совместной прогулке на завтра. Стражнику я все же вынесла воды. Он даже не повел бровью, продолжая стоять, словно каменное изваяние. Я поставила кувшин неподалеку.

Глава 12

Вернувшись в комнату, я задумалась. С одной стороны, обещала навестить Ксавьера и собиралась это сделать. А с другой — Кай говорил, что неприлично девушке самой приходить в покои мужчины. Но ведь я же навещаю больного, — пришел на ум нужный довод, — а что будут думать другие — неважно. В конце концов, меня сопровождает стражник. Для большей уверенности можно взять с собой Грир.

Я потянула шнур для вызова прислуги. Через пять минут Грир уже стучала в комнату.

Девушка помогла переодеться. Я выбрала более закрытое серое платье, с расшитым мелким жемчугом лифом. Волосы заплела в косу, закрепив ее на затылке шпильками. В сопровождении служанки и стражника направилась к покоям Берратокса. Дракон, стоящий у его двери попытался преградить мне путь.

— Ксавьер ожидает меня, — я наградила охранника таким взглядом, что он отступил, пропуская меня внутрь.

Едва за мной захлопнулась дверь, на меня нахлынуло волнение.

Что я ему скажу? Правильно ли он поймет меня? Не посчитает доступной? Навязчивой?

Я даже не задумывалась над этим, пока не вошла. И теперь смущенно топталась у входа.

Решив, что раз уж пришла, нужно хотя бы поздороваться, я сделала несколько шагов к кровати. К моему удивлению, она оказалась пустой. Зато из-за соседней двери слышался плеск воды и приглушенные голоса.

Ксавьер принимал ванну! Значит, ему значительно лучше, раз он смог подняться. Или это он готовился к моему приходу?

Взгляд невольно переместился к столику со стоящей на нем занавешенной картиной.

Сейчас подходящий момент, чтобы…

Я кинулась в угол комнаты, схватила край ткани. Сомнения, правильно ли поступаю, подглядывая тайком, заставили задержать руку. Но любопытство оказалось сильнее, и я сдернула полотно.

Красота изображенной на портрете женщины меня поразила. Тонкие черты лица, белоснежная кожа, золотистые, словно солнце, волосы. Зеленые глаза с медовыми искрами притягивали внимание. Чем больше я рассматривала, тем больше тонула в этих зеленых омутах. Нечто гипнотическое было во взгляде. На секунду показалось, что глаза девушки живые. Что они проникают в мой разум, порабощая его, подчиняя своей воле.

Резкая боль в висках заставила меня вскрикнуть. Голову стянуло жгутом. Перед глазами заплясали черные точки. Предметы вокруг поплыли. А от внезапной охватившей тело слабости, подогнулись ноги. Со стоном я рухнула на пол.

В голове замелькали странные картинки. Они появлялись с невероятной скоростью. От этого страдания только усиливались. Я даже не могла уловить, что вижу. Лишь яркие мельтешащие пятна. Чем больший хоровод сюжетов мелькал в сознании, тем сильнее становилась боль. Вскоре она овладела каждой клеткой. Не в силах более сдерживаться, я закричала. Что-то теплое хлынуло из носа, полилось по губам, стекая на шею. Во рту почувствовала металлический привкус, вызвавший приступ тошноты. Я слышала чьи-то испуганные голоса. Кто-то звал на помощь.

В голове что-то взорвалось. Звенящая тишина заложила уши. Стало трудно дышать. А потом наступила темнота. Я будто летела в пропасть. Биение собственного сердца чувствовалось в каждой клетке. Напряжение достигло предела. Затем последовал удар. Невыносимая боль пронзила тело. Я кричала, но не слышала собственного голоса. Я чувствовала, что умираю.

Молилась лишь об одном, чтобы все прекратилось. И, кажется, боги услышали мою просьбу, сознание покинуло тело.

Проснувшись, я открыла глаза, уставилась в потолок. В полумраке комнаты на белой поверхности плясали причудливые тени, отражающиеся от языков пламени в камине.

Попыталась сесть. Это удалось на удивление легко. Осмотрелась. Я в ночной рубашке на кровати в своей комнате. Рядом на кушетке дремлет Грир. Даже при плохом освещении заметны ее опухшие глаза и покрасневшие веки.

Она плакала? Что произошло? Я, кажется, собиралась навестить Ксавьера…

В голове будто сработал невидимый выключатель. Один щелчок, и я вспомнила все. Нет, не так. ВСЕ!

Мое имя Мария Сергеевна Лисовская, мне девятнадцать лет, живу… Вернее, жила в Москве.

Мечтала о карьере певицы. Мне повезло попасть в группу. Я выступала на сцене. А потом этот вечер у Велимира Доронина, его спутница Ксения…