Сердце Дракона. Книга 11
Шрифт:
“Летящий клинок” должен был действительно нанести максимально возможный урон, но только по одной цели. Закончить поединок монструозным, в прямом смысле варварским ударом, уничтожающим броню, тело и, если противник будет слаб, еще и душу.
А вот последний удар с простым, но таким всеобъемлющим названием “Меч” как раз и был создан для того, чтобы уничтожить все, до чего только сможет дотянуться атакующий мечник.
И когда Хаджар высвободил эту мощь, нанес удар по сияющей над осколком тьмы печати духа меча, то поразил одновременно не одну, не две метки нейросети,
И при падении на равнину мира собственной души последнее, о чем подумал Хаджар, было то, стало ли это прощальным подарком Врага или чем-то иным.
Затем последовал удар.
Но не тот, который человек получает, плашмя падая на твердую и холодную землю, а скорее тот, который получает нерадивый ребенок от строгого отца.
Подзатыльник, который заставил Хаджара согнуться в три погибели и едва не выронить меч.
– Что за…
Он выпрямился и пригляделся. Очертания реальности проступали сквозь сумрак круговерти скачущих в сознании мыслей. И очертания эти принадлежали высокому, полураздетому мужчине, чей торс был покрыт шрамами и именной татуировкой. На шее висело ожерелье из клыков.
– Учитель Орун? – неверяще прошептал Хаджар. – Но вы не мой родственник… вас не должно быть в доме моих праотцев.
– Если ты будешь настолько глуп, ученик, то скоро действительно туда отправишься, – засмеялся своим звериным смехом великий мечник. – А пока лучше скажи, где мы?
Хаджар огляделся.
И то, что увидел, поразило его даже больше, чем облик стоящего рядом Оруна.
Они находились на широком горном плато, вниз уходила каменная тропа, выложенная явно не руками природы. Джунгли простирались у подножия, а сверху висела шапка морозного снега.
Хаджар же с Оруном находились посередине.
Не там и не тут, если так можно выразиться.
– Гора Стихий… но как это возможно?
– Значит, гора… – протянул Орун. – Ладно, сойдет. Сам я вижу тренировочный плац, на котором занимался в детстве. Но, думаю, это не так уж важно.
Хаджар попытался осознать сказанное ему учителем, но единственным, к чему привели попытки, была головная боль.
– Сойдет для чего, учитель?
– Разумеется, для нашей последней тренировки, ученик. И не будем медлить, у нас не так много времени – всего сорок лет.
Сорок лет?!
Глава 940
Первые пять лет были самыми тяжелыми. И нет, Орун не бил его палками, не заставлял сражаться с монстрами, не морил голодом, не показывал никаких приемов или финтов, он просто заставлял Хаджара чувствовать самого себя.
Они сидели спиной к спине в позе лотоса и, погрузившись в поверхностную медитацию, проводили так час за часом, день за днем, год за годом. Без всякого перерыва.
– Чувство единства придет само, ученик, – говорил Орун. Их разум, пребывавший, видимо, на грани миров и свободный от оков телесной оболочки, был достаточно гибок, чтобы одновременно медитировать и вести диалог.
– Единства с чем?
– С тем, что у тебя отобрали, щенок.
Хаджар встретил оскорбление с легкой полуулыбкой. Если что-то и не менялось в Оруне даже после его смерти, так это манера общаться и то, с какой скоростью великий мечник выходил из состояния покоя.
– Со второй половиной твоей души.
Хаджар вздрогнул.
Вернее, ему показалось, что он вздрогнул, или, может, то была фантазия. Ведь на самом деле он не сидел в медитации на Горе Стихий. И Оруна на самом деле не было рядом.
Это лишь мистическая иллюзия.
Великий мечник был прахом развеян над родными просторами, а Хаджар в данный момент находился в подвальной лаборатории наставника Макина.
И если не в подобной ситуации, если не с верным учителем, отдавшим за тебя жизнь, то когда еще исповедаться воину?
– Я сам ее у себя отнял, учитель… по собственной глупости и трусости я отнял у себя половину души и…
Хаджара перебил громогласный смех Оруна. Запрокинув голову, но не нарушая медитации, тот смеялся от души и во всю полноту легких.
Гоготал так, что, находись они в реальности на Горе Ненастий, та бы треснула по швам.
– Твои самонадеянность и самоуверенность, щенок, превосходят даже мои! – Отсмеявшись, Орун добавил: – Жаль, что это пока единственное, в чем ты меня превзошел.
– Что вы хотите этим сказать, учитель?
– Как ты себе представляешь, чтобы смертный младенец, которым ты был рожден, разорвал свою душу? Да ты даже не мог ощутить энергии в этом мире, увидеть Реку Мира, осознать хоть какие-то мистерии. И не духа, а таинства жизни и смерти. При этом я не уверен, что даже тот, кто осознал “Истинное королевство жизни или смерти”, смог бы разорвать свою душу на две части и при этом выжить.
Сказать, что Хаджар находился в шоке, – не сказать ничего.
– “Королевства жизни и смерти”? Такие бывают?
Орун выругался. Как всегда, грязно, дерзко и так, что Хаджар мгновенно записал выражение в соответствующую библиотеку базы данных нейросети.
– Ты ведь не потратил ни единого очка славы школы Святого Неба на то, чтобы посетить лекции, беседы и учения наставников и мастеров, верно?
– Верно. – Хаджар действительно ни разу не ходил ни в один класс. – Находились дела поважнее, учитель. К примеру, выжить и…
– И накупить себе техник, чтобы посильнее мечом кого-нибудь долбануть, – перебил Орун. – Рвение похвальное и достойное для деревенщины, щенок, но тот, кто намерен взобраться на вершину пути развития, должен понимать, куда он вообще идет. А для этого нужны знания. Знания не только о том, как правильно меч в руках держать, но еще хорошо бы и о том, для чего его держать. И чтобы узнать это, надо понимать немногое, но обо всем.
Уж от кого, но от великого мечника Оруна, ведущего почти животный образ жизни, Хаджар не ожидал подобных слов. Вот только стоило вспомнить, что он, будучи “лишь” Повелителем, вселял истинный ужас в сердца безымянных адептов, и все становилось на свои места.