Сердце Дракона. Книга 8
Шрифт:
После этого еще несколько часов они плыли в полной тишине. Дора, скорее всего, все еще обрабатывала недавно полученную информацию.
Живя в столице Дарнаса, в самом сердце всеми уважаемого клана, она, наверное, никак не могла осознать факта, что ее друг (возможно, даже больше) на самом деле является пиратом.
Хаджар же, раз за разом проигрывая в памяти эпизод боя с небесными джентльменами удачи, никак не мог понять, что именно так сильно его напрягало.
Внезапно догадка пронзила его сознание, и он подошел к Эйнену. Тот, сияя фиолетовыми
– Скажи мне, друг мой, – прошептал Хаджар, – а как ты узнал, что я уже участвовал в корабельном бою и абордаже?
– Потому что ты не оцепенел, – как о чем-то само собой разумеющемся ответил Эйнен. – И потому, что “Крылья Рух” были утеряны. Поверь мне, я знаю, что значит “утерянный корабль”.
Больше в эту ночь они ни о чем не говорили.
Глава 644
Только к утру, даже несмотря на сумасшедшую скорость небесной лодки, они смогли достигнуть границы Пустошей. И поняли это вовсе не потому, что увидели знакомые Доре и Эйену, уже здесь побывавшим, просторы. Даже Хаджар осознал, что они подлетают к чему-то аномальному.
Все это время, что они провели в небе, они часто встречали попутные суда. Порой их провожали птицы или иные существа.
Иногда даже столь огромные, то их путали с тучами или облаками. Благо эти небесные монстры находились от них так далеко, что не обращали ровно никакого внимания.
Небо над империей было ничуть не безопаснее, чем ее бескрайние леса, долы, равнины и горы. В нем, как и везде, скрывались свои собственные тайны и опасности.
Но в какой-то момент исчезли встречные и попутные суда, пропали патрули, птицы и монстры. Небо, за исключением облаков и постоянно снижающей скорость лодки, опустело.
Когда Хаджар уже собирался задать соответствующий вопрос, то прямо перед ними в небе из облаков всплыл огромный иероглиф.
И когда Хаджар говорил огромный, то имел в виду настолько исполинский, что на нем мог бы уместиться целый город. Но самое ужасное, что Хаджар не чувствовал силы, исходящей от иероглифа, что могло означать лишь одно – его сила находилась за пределами Безымянного уровня.
Сканирование нейросетью также не принесло ровно никаких результатов. Она не смогла проанализировать то, о чем не имело понятия даже подсознание Хаджара.
– Что это, к Высокому Небу, такое? – выдохнул Хаджар.
– Останки древнего королевства, – с почтением и поклоном в сторону иероглифа ответила Дора.
– Какого еще королевства?
– Увидишь.
Эйнен, выкрутив штурвал, начал постепенно снижать скорость. Скоро, пронзив облака, они оказались на высоте нескольких километров. Опять же, даже такое быстрое снижение никак не повлияло на самочувствие троицы.
Истинные адепты плевать хотели на простые перегрузки, которые, наверное, уже убили бы обычного смертного.
И то, что открылось взгляду Хаджара, действительно, кроме как Пустошами, назвать было сложно. Огромные пространства, укрытые невысокой растительностью и красным песком. Редкие деревья выглядели так, будто их недавно сжег лесной пожар.
Горы и холмы оказались усеяны какими-то даже с виду безумно древними развалинами. Местами можно было заметить осколки построек, высотой превышающих гору, на которой стояла школа Святого Неба.
Иногда просторы красной от песка земли и сухой желтоватой травы рассекали остатки некогда широких и красивых каменных дорог.
В редких случаях взгляд Хаджара цеплялся за какое-то мельтешение. И, видят Вечерние Звезды, учитывая то, на какой высоте они находились, он не захотел бы сталкиваться вблизи с тем, что там мельтешило.
Кем бы ни были эти существа, вблизи они оказались бы размером с целый замок.
– Этого, древнего королевства, – пояснила Дора.
– Никогда не слышал о том, чтобы в Пустошах кто-то жил.
– И не услышишь. – Дора поправила висящий за спиной молот. По какой причине она не убирала его в пространственный артефакт, знала, наверное, лишь она одна. Ну, может, еще и Анис, которая тоже этого отчего-то не делала. – В Пустошах уже тысячи веков никто не живет.
Хаджар еще раз окинул взглядом бескрайние просторы. Все выглядело так, будто эти земли были оставлены лишь недавно – два, может, три века назад. Но никак не десятки тысяч лет.
А если земли спустя столько времени так сохранились, значит, кто бы здесь ни построил свое государство, делал это на совесть.
– А тот иероглиф, он…
– Запирает небо. – Эйнен еще раз выкрутил штурвал, и лодка слегка изменила курс. Теперь они не просто снижались, а планировали в сторону высокого замка. – Такие летают по границе всех Пустошей. Они не позволяют ничему и никому преодолеть их периметр.
– По границе всех Пустошей? Но ведь эти территории…
– Огромны, да, – перебил Эйнен. – Я тоже удивился, когда увидел их в первый раз. Но в ближайшее время, пока не уйдем вглубь, мы их еще увидим. Иногда они снижаются и…
– Падают, – закончила за островитянина Дора. – Наставники говорят, что через сотню-полторы веков они и вовсе упадут, и тогда небо над Пустошами снова будет открыто.
– И как только это произойдет, то территорию разроют вдоль и поперек, – догадался Хаджар. – А пока небо закрыто, то никто особо не хочет тратить силы на поиски мифических кладов.
К этому времени они уже влились в поток других лодок и бригов. Среди множества самых разных парусов и гербов Хаджар увидел и несколько знакомых. Он заметил и скрещенные внутри странного иероглифа мечи – герб Дома Хищных Клинков.
Увидел и изображение лошади и мешка – символ Тарезов, клана лучших торговцев. По совместительству, что неудивительно, главных кредиторов короны и просто самых богатых людей страны.
В их распоряжении были такие средства, что глава Дома, по слухам, мог себе позволить регулярные оздоравливающие процедуры у тетки Доры. И вроде как именно это и позволяло ему встречать уже пятое тысячелетие.