Сердце Дракона. Том 10
Шрифт:
Хаджар, как уже было раньше, подошел к Дерву и, коснувшись ладонью его ствола, лег на корни. На этот раз он находился в сознании и видел, как те, оживая, поднимаются, соединяются в единое одело и опутывают его с материнской нежностью и заботливостью.
Стало тепло. Не физически, а душевно. Как если бы он действительно вновь оказался в объятьях королевы Элизабет.
– “Сколько бед и горя за столь краткий миг, что ты жил, Безумный Генерал… или ты уже умер и потому, я могу с тобой говорить… но ты еще не встретил того, кто не был рожден… или ты потому и умер, что он не был рожден…
– Я мало понимаю из того, что ты говоришь, мудрейшее Древо Жизни, но…
– “Тише, генерал… тише… Разве мать тебе не пела, что все беды и горе уйдут? Или она лишь споет тебе об этом… или её собственная мать так и не спела ей ту песню и она уже никогда тебе не споет… Мне так жаль, Безумный Генерал, что ты не услышишь этой песни полностью…”
Хаджар вспомнил, как ему пела мать. Она всегда обрывалась на втором куплете и, отложив Ронг’Жа пыталась защекотать сына, казалось, едва ли не досмерти.
– Сюда движется воин, который…
– “Дерек Степной” – перебило Древо Жизни. – “Он летит сюда… летел сюда… полетит сюда… И если это так, значит ты не дал ему умереть… Смерть, Безумный Генерал, ты еще узнаешь… знаешь… узнал… что она не так страшна, как кажется живым. Смерть – лишь последнее путешествие, которого не избежать. Ибо все, что зримо, то не постоянно. Лишь незримое – вечно.”
Хаджар вспомнил слова тени осколка прошлого Горшечника, который произнес ему те же слова. И, как тогда, так и сейчас, они не особо тронули его душу. Вот только стоило Хаджару попытаться повторить их Хельмеру, как Повелитель Ночных Кошмаров тут же “побледнел” и попросил молчать.
Видимо какие-то знания могли навредить лишь высокоразвитому сознанию или душе. А может, на самом деле, это были самые обычные, пустые слова, похожие на псевдо-философию.
– Он хочет забрать у тебя символ жизни. Само его естество, чтобы поднять армию мертвых и уничтожить Дарнас.
– “Уничтожить Дарнас” – повторил шепот внутри головы Хаджара. – “Значит, он еще не уничтожен… или не был создан… Последний Король еще спит, горн еще не пропел свою песню, не рухнули древние стены, не распались цепи, а ключ от Горы Черепов еще не знает, что он ключ… Нет, Безумный Генерал, мир еще может спать спокойно. Видимый глазу, последний осколок иссякающей Реки-Матери”.
Хаджар слушал и не мог поверить своим ушам. Почти те же самые слова, только немного иначе, ему сказал Страж Мира Духов, когда Хаджара привели туда орки.
– Что это значит, мудрейшее Древо? Что значат эти слова?
– “То же, что значат любые слова – лишь символ возможного будущего… или прошлого… из всех тех, что произошли, происходят или произойдут… или нет… или уже произошли… или уже никогда не произойдут… Жизнь, как река, Безумный Генерал, она кажется постоянной и неизменной, но сколько в ней капель, а сколько в капле брызг? Так же и жизнь – это лишь видимое непостоянство, которое люди пытаются упорядочить и потому есть я… смотрящий… смотрящая… видящий… видящая… знающая… знающий… каждый отсвет от самых мельчайших брызг жизни”
Хаджар вновь мало что понял. И единственное, что он четко осознавал – у него из носа шла кровь. И не потому,
Просто одна лишь попытка осознать слова Древа Жизни. Не просто послушать и запомнить, а именно осознать – вникнуть в их смысл, приводила к существенному урону для рассудка Хаджара.
Именно поэтому по всем Семи Империям ходили легенды о том, что один лишь мимолетный разговор с Древом Жизни мог стать причиной либо смерти говорящего, либо его полного и бесповоротного безумства.
Странно, но сейчас Хаджар невольно проводил параллели с утратой спутника или спутницы жизни.
Было в этой метафоре что-то поэтичное, достойно трактирных менестрелей и городских бардов.
– И каким символом они являются?
– “Символом того, что мир вокруг тебя, Безумный Генерал, обозрим”.
Сердце Хаджара пропустило удар. Спину прошиб холодный пот. Мурашки побежали по телу, а руки дрогнули. Все чего он достиг… Все цели, которые ставил перед собой… Все жертвы, что принес сам и что принесли его друзья, боевые товарищи, родители, предки, брат и сестра…
Все это было настолько незначительно. Настолько мизерно. Настолько скоротечно по сравнению с тем, что только что сказало Древо Жизни. И, в то же время, абсолютно бессмысленно.
– Конец света?! Уничтожение нашего мира?!
Дерево не ответило. Впервые оно молчало и лишь крепче обвивало корнями Хаджара. Будто мать, оно хотело его прижать к себе. Успокоить. Унять дрожь и сказать, что все будет хорошо.
Как в песне – все беды и горе уйдут, пока я тут. Смогу быть с тобой.
– “Жизнь бессмысленна, Безумный Генерал, если у неё нет конца. А конец бессмысленнен, если у него нет начала. Во всех мирах, все рождается, живет и умирает. Такова жизнь и смерть – лишь её оттенок.”
– Но ведь есть Бессмертные! Есть, в конец концов, духи и лже-боги! Они ведь не…
Хаджар не договорил. Сколько уже теней подобных сущест он видел и сколько легенд о битвах между богами слышал. И, при этом, в каждой такой легенде, очередной “бог” либо героически, либо не очень, но умирал. Умирал окончательно, безвозвратно и бесповоротно.
Единственным исключением из правил оставался Черный Генерал. Враг, которого не смогли уничтожить даже объединенные силы всех Богов, Демонов и Духов. Они лишь разорвали его душу на множество частей, разбросали их по миру, а самый крупный “кусок” – половину души первого из Дарханов заточили на Горе Черепов.
Сооружении из останков всех тех противников, что одолел за свою жизнь Черный Генерал. И совокупная мощь остатка их душ, ушедших на круг перерождения, должна была сдержать его волю и силу.
Так оно, по итогу, и получилось.
Черный Генерал пребывал в заточении на Горе Черепов вот уже сотни эпох.
– “Ты пришел сюда… придешь сюда… еще никогда не приходил… приходил единожды… приходил дважды… уйдешь в последний раз… не уйдешь… ради своей разорванной души… ради сути жизни… чтобы остановить Дерека… чтобы помочь Дереку… чтобы спасти мир… чтобы уничтожить мир… так много брызг в твоей реке, Безумный Генерал. Дух свободы… Кецаль… Его крылья сильны и прекрасны”